— Мила, неужели ты всерьез думаешь, что я возьму с нее эти деньги? Я же тебе уже говорил, а злю ее, чтобы она рассвирепела. Когда она на меня злится, у нее все силы уходят на то, чтобы молчать и не показывать, как она меня ненавидит. Вот тогда-то я ее и отвезу купить одежду. Я правильно решил, Александра Алексеевна?
— А почему я должна ехать с вами? Если вам так стыдно за мой внешний вид, то увольте меня по собственному желанию. Сразу станет легче и вам и мне.
— С какой это стати я должен терять ценного работника? Ваша работа меня вполне устраивает.
— В таком случае, дайте мне мою премию, и я поеду на вещевой рынок и куплю что-нибудь.
— Ну уж нет, ты опять купишь себе что-нибудь военизированное. Мы сейчас поедем в один магазин и приобретем одежду по безналичному расчету.
— Рабочий день еще не кончился…
— Завтра раньше придете с обеда.
— С какой это стати?
— Чтобы восполнить недостающее время.
— Да я…
— Лучше перестаньте спорить и пошли к моей машине.
Всю дорогу я молчала, всячески показывая свое пренебрежение к начальнику. Мы подъехали к площади, свернули в переулок, оставили машину во дворе и вошли в полутемный подъезд. Максим нажал на кнопку звонка, нам открыли дверь, и мы вошли в небольшой магазин. На вешалках висела самая разнообразная женская одежда. Пока я краем глаза разглядывала вешалки с одеждой, стараясь не терять при этом из виду шефа, за моей спиной раздались быстрые шаги, и в торговый зал вошла высокая интересная женщина. Ростом она была даже повыше меня.
— Добрый день! Максим, здравствуй, мой дорогой!
Как удивительно слышать, что кто-то так радостно приветствует моего начальника. Неужели его появление может кого-то искренне обрадовать? Чудеса, да и только!
— Светлана! Ты все хорошеешь! Как дела? Как Мария Олеговна поживает?
— Отправила их всех на дачу, а сама вырвалась, чтобы помочь немного Олегу разобраться с документацией. Отчетность его одолела. А что нового у тебя? Нашли тех бандюг, что тебе гараж попортили и машину?
— Ищут…
Как-то очень неопределенно отозвался мой шеф. Разумеется, мне тут же захотелось внести ясность.
— Между прочим, я непосредственно участвовала в том нападении и погроме, если вас это интересует.
Разумеется, мое вступление в беседу не могло остаться незамеченным. Максим дернулся и отвернулся в сторону, всем своим видом показывая, что он давно смирился с действительностью и будет нести свой тяжелый крест до самого конца.
— Так, мне кажется, я опять что-то не то ляпнула. О, мой бедный язык!
