В лесу было душно. Сосны истекали смолой. Галя и Димка медленно брели, раздвигая кусты и заросли многоэтажного папоротника. Июль навалился душным пузом на этот маленький лес. Трудно было идти, трудно разговаривать и просто невозможно молчать.
— Божья коровка, улети на небо, там твои детки, кушают котлетки.
Одно неосторожное движение, и весь этот лес может зазвенеть. Курить нельзя: вспыхнет смола.
— Божья коровка, улети на небо, там твои детки кушают котлетки.
Божья коровка приподняла пластмассовые крылышки и стартовала с Галиной ладони вверх. Голубым тоннелем она полетела к солнцу.
— Что?! — закричала Галя. — Что, что, что?!
Она подняла лицо и руки вверх и закружилась.
Она кружилась, а папоротники закручивались вокруг ее ног, пока она не упала.
— Ой!
Димка ринулся в папоротники, поднял Галю и стал ее целовать.
— Дурак! — сказала она и обняла его за шею.
Кто-то совсем близко закричал по-эстонски, и женский голос ответил по-эстонски, и с пляжа донесся целый аккорд эстонской речи. Эстония щумела вокруг Гали и Димки, и им было хорошо в ее кругу, они стояли и целовались.
Но вот появились велосипеды. Это уже совсем лишнее.
— Бежим!
Лес гремел, словно увешанный консервными банками, и слепил глаза огненными каплями смолы.
Галя и Димка бежали все быстрей и быстрей. Они выскочили из леса и помчались к ресторану. Им страшно хотелось есть.
— Эти божьи коровки похожи на маленькие автомобили.
— Автомобиль будущего ползает и летает.
— Давай полетим куда-нибудь!
— В нашем автомобиле?
— Ну да.
— Шикарно!
— Ты меня любишь? Да. А ты меня? Да. Ну, так иди ко мне. Подожди, кто-то идет. Проклятие!
— А тебе нравится Таллинн?
— Я его люблю.
— Хорошо, что мы здесь, правда?
— Очень хорошо.
— Завтра пойдем в «Весну»?
— Вдвоем?
— Ага.
— Блеск!
— Ты меня любишь? Да. А ты меня? Да. Ну, так иди ко мне. Подожди, кто-то идет. Проклятие!
— Мы ведь все-таки поедем дальше?
— Конечно, через пару недель.
— Товарищ командир!
— Ладно тебе.
— В Ленинград. Здорово как!
— Сначала поработаем в колхозе.
— Ты меня любишь? Да. А ты меня? Ну, так иди ко мне. Подожди, кто-то идет. Проклятие!
— Ты бы хотел играть со мной в одном спектакле?
— Ну еще бы!
— Кого бы ты хотел играть?
— Разве ты не знаешь кого!
— И я бы хотела играть с тобой.
— Ты меня любишь? Да. А ты меня? Подожди…
— Тере.
— Тере!
— ………….? — спросил встречный.
— Не понимаю.
— Не скажете ли, который время?
— Девять часов тридцать минут.
Наконец они оторвались друг от друга. Внешняя среда ходила вокруг тяжелыми волнами. Димка с силой провел ладонью по лицу и уставился на Галю. Она сидела, прислонившись к сосне.
