– Все идет хорошо, – сообщил в трубку Вениамин, – уже пора.
– Что пора? – уточнил Вадим, и сам понимая, о чем речь.
– Обними ее. Можешь на ушко что-нибудь шепнуть.
На ушко шепнуть? Это он запросто.
Плечи у ехидны были костлявыми, безо всякого намека на женственность. Вадим с отвращением посмотрел на выпирающие ключицы, тонкую шею, обвитую замысловатым бриллиантовым колье, перевел взгляд на уши. Уши, пожалуй, были единственной деталью, которая не вызывала нареканий, и сережки с бриллиантами смотрелись в них весьма органично. Он старался казаться ласковым, нареченную привлек к себе почти нежно, просто пальцы сжал чуть посильнее, чтобы не вздумала вырываться. Нареченная зашипела, точно гадюка, повела плечом, но улыбаться не перестала. Вот что значит дрессировка. В этом деле деду нет равных, никакой строгий ошейник не нужен.
– Как вечеринка? – поинтересовался Вадим шепотом.
– Нормально. – Нареченная, прильнув к нему всем телом, потерлась щекой о его подбородок. Вот же зараза! – Только полегче. Останутся синяки, дедушка не одобрит.
– Моя бы воля… – Вадим примерился, куснул розовую мочку, больно куснул, от души. Нареченная дернулась. – Моя б воля, на тебе бы живого места не осталось.
Нельзя сказать, что он был сторонником жестоких мер, и к женщинам привык относиться предельно корректно, но то ж к женщинам…
– Какой ты страстный… – На мгновение ему показалось, что в желтых глазах ехидны блеснули слезы. Может, и блеснули, но тут же высохли.
– То ли еще будет, когда поженимся, – пообещал Вадим мрачно, но хватку ослабил. – Ты еще не раз пожалеешь, что не осталась на помойке.
– Я уже жалею, любимый. – Ехидна потрепала его по щеке и кокетливым движением поправила сползшую с плеча бретельку.
– Так отвали, а? – попросил он, всматриваясь в скуластое конопатое личико, пытаясь поймать ускользающий взгляд. – Сколько тебе мой дед заплатил?
– Много. – А ведь волнуется. Несмотря на всю свою кажущуюся невозмутимость. Вон как бьется жилка на шее.
– Так я больше заплачу. Ты ж видишь, не получается у нас с тобой семейная жизнь.
На мгновение ему показалось, что ехидна согласится. Не согласилась, сказала с поганой ухмылкой:
– А ничего, что не получается! Стерпится – слюбится.
– Так, значит? А не боишься, что…
Договорить ему не дал телефонный звонок.
– Что у вас там? – голосом строгого учителя спросил Вениамин.
– Нормально все. Вот, обнимаемся.
– Ты ее не обнимаешь, а душишь. Вадим, осторожнее. Камеры кругом, фотоаппараты. И за лицом следи. – В трубке раздались короткие гудки.
