Мак ощущал спиной приглашающее к действию холодное прикосновение пистолета. Вынул его, не зная, что хочет сделать. Покончить с переживаниями, прекратить боль, никогда ничего не чувствовать вообще? Самоубийство? На миг эта мысль показалась привлекательной. «Это же так просто, — подумал он. — Никаких больше слез, никакой муки…» Он почти видел, как черная пропасть разверзается в полу перед ним и темнота высасывает из сердца последние проблески надежды. Убить себя означало бы нанести ответный удар Богу, если Бог вообще существует.
Тучи разошлись в стороны, и внезапно солнечный луч упал в комнату, пронзив сердцевину его отчаяния. Но… как же Нэн? И что будет с Джошем, Кейт, Тайлером и Джоном? Как бы сильно он ни хотел покончить с этой душевной мукой, он понимал, что не имеет права сделать им еще больнее.
Мак сидел в полном оцепенении, взвешивая все возможности и ощущая в руке оружие. Холодный ветерок прошелся по его лицу, и захотелось лечь и замерзнуть насмерть, ведь он так изнурен. Он привалился к стене и потер слипающиеся глаза. Позволил им закрыться, бормоча себе под нос: — Я люблю тебя, Мисси. Я так по тебе скучаю.
И без всякого усилия погрузился в мертвый сон.
Прошло, должно быть, всего несколько минут, прежде чем Мак проснулся, как от толчка. Удивленный тем, что его так сморило, он быстро поднялся на ноги. Засунув пистолет за ремень, двинулся к двери. «Это просто нелепо! Какой я идиот! Поверить, будто Господь печется обо мне настолько, чтобы слать письма!»
Он поднял глаза к потолочным балкам.
— Со мной покончено, Господь, — шепотом произнес он. — Я больше не могу. Я смертельно устал, пытаясь тебя отыскать.
И с этими словами он вышел за дверь, твердо решив, что это был последний раз, когда он отправился на поиски Бога. Если он нужен Богу, пусть Бог сам его и ищет.
Он вынул из кармана письмо, обнаруженное в почтовом ящике, и разорвал на мелкие клочки, позволив им унестись в порывах холодного ветра. Усталый пожилой человек, он сошел с крыльца и с тяжелым сердцем направился обратно к машине.
Не успел он пройти пятидесяти шагов по тропинке, как вдруг ощутил спиной теплый ветер. Звонкая птичья трель нарушила стылую тишину. Тропинка перед ним стремительно лишалась снежно-ледяного панциря. Мак, остановившись, с изумлением смотрел, как с земли исчезает белое покрывало, сменяясь яркой растительностью. Три недели весны промелькнули перед ним за полминуты. Он протер глаза, стараясь удержаться на ногах в водовороте перемен. Даже легкие снежинки, которые посыпались с неба, превратились в крохотные лепестки, лениво планирующие на землю.
