— Въ томъ-то и дѣло, что не полная! Нужно еще достать болгарскую выпуска семидесятаго года и какую-то египетскую съ обелискомъ. Тогда, говорить, съ секретарствомъ что-нибудь и выгоритъ.
— И не стыдно тебѣ? — тихо прошепталъ Крутоновъ. — Гнусно все это и противно. Марки-то эти можно гдѣ-нибудь достать?
— Говорятъ, есть такой собиратель, Илья Харитонычъ Тпрундинъ, — у котораго все, что угодно есть. Разыщу его и достану.
— Омерзительно, — пожевалъ губами Крутоновъ. — Семидесятаго года болгарская-то?
— Семидесятаго. Горько мнѣ, братцы.
— Ну, что жъ, — пожалъ плечами Вострозубовъ. — Ты намъ признался, и это тебя облегчило. Если больше никакихъ грѣховъ нѣтъ…
— Нѣту грѣховъ? У меня-то? — застоналъ Мохнатыхъ. — А банковская операція съ купцомъ Тросносовымъ — это что? Это святое дѣло, по-вашему?
— Постой, — тихо сказалъ Вострозубовъ, беря Мохнатыхъ подъ руку и отводя его въ сторону. — Ты имъ этого не говори; они не поймугъ. А я пойму. Вотъ — выпей и разскажи.
— И разскажу! Все разскажу!! Ничего не потаю. Пьянствовали мы недавно съ купцомъ Троеносовымъ. Онъ и давай хвастаться своей чековой книжкой. "Видалъ, говоритъ, книжку? Махонькая, кажется? Корова языкомъ слизнетъ — и нѣтъ ея!! А большая, говоритъ, въ ней сила. Тутъ я, говоритъ, проставлю цифру, тутъ фамилію — и на тебѣ, получайте. Хоть десять тысячъ, хоть двадцать тысячъ!" Хвастался этакъ-то, хвастался, да и заснулъ. А я возьми съ досады, да и выдери одинъ листочекъ…
— Мохнатыхъ?! — съ негодованіемъ вскричалъ Вострозубовъ. — Неужели…
И снова громко застоналъ Мохнатыхъ.
— Да! Да! Каюсь ради великаго праздника! Три тысячи вывелъ я на листочкѣ, подписалъ "И. Троеносовъ" — благо онъ какъ курица пишетъ — и въ ту же недѣлю получилъ. Тошно мнѣ, братцы, ой, какъ тошно!!
— Куда же ты ихъ дѣвалъ, несчастный?
— А я пошелъ въ другой банкъ да на текущій счетъ всѣ три тысячи и положилъ. Вотъ и чековая книжечка, въ родѣ Троеносовской.
— Какая грязь! Покажи… Книжечку.
— Вотъ видишь… Тутъ сумма и число ставится, тутъ фамилія…
— Неужели, ни на одну минуту, Мохнатыхъ, совѣсть не схватила тебя за сердце, не ужаснулся ты?… А фамилія получателя развѣ тутъ не ставится?
— Ни-ни! На предъявителя. Понимаешь, какъ удобно. Предъявилъ ты чекъ, и расписокъ никакихъ съ тебя не берутъ — пожалуйста! Получилъ изъ кассы и иди домой.
— Гмъ!.. Смѣшные, ей Богу, эти банкиры. Покажи-ка еще книжечку… Значитъ, ты сначала выдралъ такой листочекъ, a потомъ уже подписалъ купцову фамилію.
