И не спросила мать:
— А любитъ тебя твоя будущая жена?
Любовница.
— Я женюсь, — сказалъ онъ любовницѣ.
Любовница поблѣднѣла.
— А какъ же я?
— Ты постарайся меня забыть.
— Я отравлюсь.
— Если ты меня хоть немножко любишь — ты не сдѣлаешь этого.
— Я? Тебя? Люблю? Ну, знаешь ли, милый!.. Кстати ко мнѣ сегодня Сергѣй Иванычъ три раза по телефону звонилъ. Думаю весной поѣхать съ нимъ на Кавказъ.
Помолчавъ, спросила:
— Что жъ она… богатая?
— Кажется.
И съ облегченнымъ сердцемъ подумала:
— Ну, значить, онъ меня оставляетъ изъ-за денегъ. Кажется, что это не такъ обидно.
И не спросила любовница:
— А любитъ тебя твоя будущая жена?
Горничная.
— Я женюсь, — сказалъ онъ горничной.
— А какъ же я? Меня-то вы оставите? Или искать другое мѣсто?
— Почему же? Вы останетесь.
— Только имѣйте въ виду, баринъ, что ежели васъ двое, то жалованье тоже другое. Во-первыхъ, около женщины больше работы, a потомъ и мелкой стирки прибавится, то да сѣ. Не иначе, пять рублей прибавить нужно.
Даже въ голову не пришло горничной задать своему барину простой человѣческій вопросъ:
— А любитъ васъ ваша будущая жена?
Прохожій.
У прохожаго было такое веселое полупьяное располагающее къ себѣ лицо, что собиравшійся жениться человѣкъ улыбнулся прохожему и сказалъ:
— А я, знаете, женюсь.
— И дуракъ.
Растерялся собиравшійся жениться:
— То есть?
— Да ужъ будьте покойны.
И, нырнувъ въ толпу, не догадался спросить этотъ прохожій…
— А любитъ васъ ваша будущая жена?
Другъ.
— Я женюсь, — сказалъ онъ своему другу.
— Вотъ тебѣ разъ!
Послѣ нѣкотораго молчанія, сказалъ другъ:
— А какъ же я? Значитъ нашей дружбѣ, крышка?
— Почему же? Мы, попрежнему, останемся друзьями.
И только тутъ задалъ другъ вопросъ, который не задавалъ никто:
— А любитъ тебя твоя будущая жена?
Взоръ человѣка, собиравшагося жениться, слегка затуманился.
— Не знаю. Думаю, что не особенно…
Другъ, что-то соображая, пожевалъ губами.
— Красивая?
— Очень.
— М-да… Н-да… Тогда конечно… Въ общемъ, я думаю: отчего бы тебѣ и не жениться?
— Я и женюсь.
— Женись, женись.
Холодно и неуютно живется намъ на бѣломъ свѣтѣ. Какъ тараканамъ за темнымъ выступомъ остывшей печи.
