— Сергѣй Викторовичъ, не вашъ?
— Да почему жъ мой?! — огрызается ассистентъ. — Не меня же вы оперировали. Навѣрное, того больного у котораго камни извлекали.
— Ахъ, ты жъ, Господи, — вотъ наказаніе! Верните его, скажите пусть захватитъ.
— Молодой человѣкъ! Сальничекъ обронили…
— Это развѣ мой?
— Больше ничей, какъ вашъ.
— Такъ что же я съ нимъ буду дѣлать? Не въ рукахъ же его носить… Вы вставьте его обратно!
— Эхъ, вотъ возня съ этимъ народомъ! Ну, ложитесь. Вы уже поролись?
— Нѣтъ я только зашивался.
— Я у васъ не забылъ своего портсигара?
— Ей Богу, въ глаза не видалъ… Зачѣмъ мнѣ…
— Ну, что-то у васъ глаза подозрительно бѣгаютъ. Ложитесь! Маску! Считайте! Нажимайте! Растягивайте!
— Есть?
— Что-то такое — нащупывается… Какое то инородное тѣло. Дайте.
— Ну?
— Постойте… Что это? Нѣтъ, это не портсигаръ.
— Бумажка какая-то… Странно… Э, чортъ! Видите?
— Ломбардная квитанція!
— Ну, конечно: "Подержанный серебряный портсигаръ съ золотыми иниціалами M. K.". Мой! Вотъ онъ куда закатился! Вотъ тебѣ и закатился..
— Хе-хе, вотъ тебѣ и разсосался.
— Оборотистый молодой человѣкъ!
— Одесситъ, не иначе.
— Вставьте ему его паршивый сальникъ и гоните вонъ. Больныхъ больше нѣтъ?
— Нѣтъ.
— Сюртукъ мнѣ! Ж-живо! Подайте сюртукъ.
— Вашъ подать?
— А то чей же?
— Тутъ нѣтъ никакого сюртука.
— Чепуха! Тутъ же былъ.
— Нѣтъ!.. Неужели..?
— Чортъ возьми, какой неудачный день! Опять сызнова всѣхъ больныхъ пороть придется. Скорѣе, пока не разсосался! Гдѣ фельдшерица?
— Нѣтъ ея…
— Только что была тутъ!
— Не зашили ли давеча ее въ одессита?!.
— Неужели, разсосалась?..
— Ну и денекъ!.
Въ богатыхъ аппартаментахъ графа Бырдина раздался болѣзненный стонъ.
Съ расширенными отъ ужаса глазами, схватившись за голову, застылъ графъ, и его взглядъ — взглядъ помѣшаннаго — блуждалъ по страницѣ развернутаго иллюстрированнаго журнала.
— Да, это такъ, — глухо произнесъ онъ. — Сомнѣній быть не можетъ!
Испустивъ проклятіе, графъ схватилъ журналъ и помчался съ нимъ въ будуаръ графини.
* * *
Графиня Бырдина — красавица роскошнаго тѣлосложенія лежала на изящной козеткѣ и читала романъ въ желтой оберткѣ, изъ французскаго быта.
Ея высокая пышная грудь, какъ волна въ приливъ, вздымалась легкимъ дыханіемъ, бѣлыя полныя руки соперничали нѣжностью съ легкой воздушной матеріей пеньюара, a волнистая линія ведеръ свела бы съ ума самаго записного анахорета.
Вотъ какова была графиня Бырдина!
* * *
Какъ вихрь, ворвался несчастный графъ въ будуаръ жены.
