то дѣлать нечего: послѣднее средство къ спасенію — сумасшедшій домъ; тамъ, по крайней мѣрѣ, будетъ присмотръ за нимъ. — Докторъ человѣкъ умный: жену мою два раза спасъ отъ смерти, у ней были самыя сильныя нервическія горячки одна за другой, и я во всемъ безусловно вѣрилъ ему. — Все было сдѣлано, какъ говорилъ онъ. Въ назначенный день мы собрались къ нему всѣ, человѣкъ съ десять родныхъ. Докторъ присутствовалъ тутъ же. Больной нашъ сидѣлъ не двигаясь и все смотрѣлъ въ зеркало. Глаза его горѣли, онъ улыбался, и такъ пріятно, что я вамъ сказать не могу. Казалось, будто ему точно хорошо, будто онъ въ самомъ дѣлѣ счастливъ. Докторъ первый подошелъ къ нему и осторожно взялъ его за руку, а онъ нахмурилъ брови и затрясся — ну точно въ самой сильной лихорадкѣ.
— Что вы видите въ зеркалѣ? — спросилъ его докторъ самымъ деликатнымъ образомъ.
— "Ее!" — отвѣчалъ онъ, не отводя глазъ отъ зеркала. — "Ее! Вы хотѣли разлучить меня съ нею, презрѣнные! Вы клеветали на нее, позорили ее, черныя души! И клевеща на нее, и позоря ее, вы забывали о страшномъ, послѣднемъ судѣ! А она со мною, всегда, весь день, каждый часъ, каждую минуту, свѣтла какъ утро первосозданнаго дня, невинна какъ Божій ангелъ! Съ какою любовью смотритъ на меня! Я никогда не былъ такъ счастливъ; ея душа въ такой гармоніи съ моей душою; онѣ, наши души, ведутъ такой разговоръ между собою и на такомъ языкѣ, который, если бы могъ быть слышимъ, никому бы не былъ доступенъ, никому…"
Божусь вамъ, эти слова его я какъ будто теперь слышу… У меня, надобно вамъ замѣтить, преплохая память, а эти слова, я и самъ не знаю почему, будто выучилъ ихъ наизусть…
— Позвольте замѣтить, — возразилъ докторъ, — что съ зеркалѣ ничего не видно, кромѣ тусклаго отраженія васъ самихъ, потому что оно покрыто слоемъ пыли.
— Ничего, ничего не видно! — закричали мы всѣ въ одинъ голосъ.
Онъ захохоталъ, и могу васъ увѣрить, что даже на сценѣ такъ ужасно не хохочутъ.
— "Безумцы! безумцы!" — закричалъ онъ. — "Разумѣется, вы ее не видите. Вамъ ли своими тѣлесными глазами видѣть духа? Только постомъ и молитвой, покаяніемъ и слезами, отчужденіемъ отъ всего земного доходитъ человѣкъ до прозрѣнія…"
Онъ и еще что-то наговорилъ въ этомъ родѣ, но уже я запамятовалъ теперь.
Тогда докторъ подошелъ къ зеркалу, стеръ съ него платкомъ пыль и какъ будто началъ вглядываться.
— Нѣтъ, точно видно что-то, — говорилъ онъ: — да… жеищина; но въ ней ничего нѣтъ небеснаго: она даже нехороша и для простой земной женщины… посмотрите…
