— Ага, — рассеянно ответил Щербина, взбираясь по стремянке в кабину.
Здесь он чувствовал себя на своем месте. Привычно осмотревшись, Олег застегнул замок парашюта, техник, взобравшись следом, помог подтянуть привязные ремни.
Так, проверить давление в основной и резервной гидросистемах, стояночный тормоз, отрегулировать связь, гирополукомпас, высотомер по давлению… Олег повернулся к технику и показал большой палец.
— Стремянку убрать!
— Есть убрать.
С легким шелестом опустился прозрачный фонарь кабины, отсекая все аэродромные звуки и суету.
— Ручей, я — 801-й, на борту порядок, разрешите запуск.
— Восемьсот первому запуск разрешаю.
— Понял, разрешили.
Взревели турбины, полыхнуло в камерах сгорания тугое, мощное пламя. За спиной послышался глухой рев, по «телу» истребителя пробежала легкая дрожь. Самолет ожил и рвался в небо.
— Восемьсот первому, Восемьсот второму — исполнительный.
— Ручей, я — Восемь — ноль — первый, исполнительный занял. Взлет?
— Взлет разрешаю.
Отпущена гашетка колесных тормозов, полный газ! Два истребителя легко разбегаются по бетонке, ручку на себя — и вот он, долгожданный миг перехода в третье измерение! Легкая перегрузка вдавливает в кресло — первое приветствие неба.
— Я — 801-й, взлет произвел, шасси, закрылки убраны, зеленые горят. Иду в наборе.
— Я — 802-й, взлет за 801-м визуально. Шасси, закрылки убраны, иду в наборе.
— Я — Ручей, 801-му, 802-му, отход курсом сто восемьдесят. Занимайте четыре тысячи, зона пять.
— Ручей, я — 801-й, прием. Вас понял, отход курсом «один — восемь — ноль». Занимаю четыре тысячи, пилотажная зона пять.
Ровно гудели турбины, под крылом расстилалась облачная равнина, в разрывах которой виднелись зеленые поля, перелески и блестящие жилки рек Разгар весны — апрель, скоро майские праздники, а еще раньше — начнутся долгожданные учения, подготовкой к которым их мурыжили уже больше года.
Олег привычно осмотрелся, слева, выше и позади его висел истребитель ведомого. Олег усмехнулся. Юрка был молодым и горячим, но машину чувствовал, что называется, «пятой точкой» и строй, несмотря на все фортели ведущего, держал. А пилотажем на таком сверхманевренном истребителе, как Су-27, Олег Щербина владел в совершенстве, летать для него было призванием и делом всей жизни.
— Занял зону пять, задание?
— Восемьсот первому, Восемьсот второму пилотаж парой разрешаю. От двух до пяти. Олег, полегче на виражах.
— Я — Восемьсот первый, понял, разрешили. Работу начал, ведомый, держи хвост.
