— Мне кажется, что мои опасения оправдаются и я более не увижу тебя! — неосторожно воскликнул Винченцо. — Ужасная тяжесть гнетет меня, и я не в состоянии избавиться от нее. Я признаю, Эллена, что во многом твое решение разумно, и верю, что это ненадолго и я вскоре смогу увезти тебя оттуда как свою жену, с которой меня уже ничто не разлучит. Я хотел бы быть полностью уверен, что ничего не случится, но страх мой так велик, что я не в силах побороть его, неужели я потеряю тебя? Почему я должен сейчас покориться жестоким обстоятельствам и предрассудкам? Почему не могу уговорить тебя немедля сочетаться узами брака, которые никто уже не посмеет разорвать? Почему мы должны полагаться на волю случая, если уже сейчас можно помешать нашей разлуке? Скажи, Эллена, почему условности должны взять верх над нашей любовью? Ты должна войти в церковь Святой Девы Марии лишь для того, чтобы дать брачный обет перед алтарем!
Все это Винченцо произнес на едином дыхании, не дав Эллене ни опомниться, ни возразить. Когда он умолк, она лишь кротко упрекнула его, снова постаралась успокоить, но не согласилась с ним. Она объяснила ему, что ее пребывание в монастыре не только необходимо ей самой, но это дань памяти ее тетушке. Она печально и строго возразила ему, что если он считает ее неспособной сохранить верность своим чувствам без брачного обета, тогда он совершил ошибку, сделав ее своей избранницей.
Пристыженный Винченцо умолял ее простить его горячность и постарался подавить в себе терзавшие его страхи. Он удвоил свое внимание и нежность к ней в последние часы перед разлукой, однако желанного успокоения и уверенности не было. Эллена чувствовала это и, как могла, пыталась помочь возлюбленному совладать с собой. Они прощались со слезами, Винченцо снова и снова возвращался, чтобы услышать из ее уст слова любви и нежности, заверения помнить его. Наконец бедная Эллена с печальной улыбкой заметила, что их расставание на несколько дней действительно похоже на прощание навсегда. Ее замечание лишь усилило тревогу Винченцо и заставило его еще раз вернуться. Наконец он покинул виллу Алтиери и вернулся в Неаполь.
Эллена, чтобы как-то успокоиться, до поздней ночи бродила по комнатам родного дома, в котором прошло ее детство. Он казался ей таким тихим и печальным, каким она никогда его не знала. Оставляя эти милые уютные комнаты, где все еще витала тень дорогой тетушки, она словно прощалась с прежней тихой и счастливой жизнью и вступала в новый, незнакомый ей мир. Чем быстрее приближался час прощания, тем дороже становились ей эти стены, и в последнюю минуту ей казалось, что она не найдет силы покинуть виллу Алтиери.
