— Если нас увидят, это нарушит все мои планы. Тот, кто мне нужен, должен появиться бесшумно и незаметно, или он не появится совсем. Мы не должны его упустить.
Сказав это, Вивальди отступил еще глубже в тень арки, к подножию лестницы, высеченной в скале и ведущей куда-то наверх. Бонармо последовал за ним. Они ждали в молчании, Бонармо о чем-то размышлял, Винченцо же еле сдерживал нетерпение.
— Ты веришь, что нам удастся схватить его? — наконец прервал молчание Бонармо. — Он проскользнул мимо меня так бесшумно, будто он тень, а не живой человек.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Вивальди.
— Я не боюсь признаться, что суеверен. Это место нагоняет такую тоску, что я готов поверить в привидения.
Вивальди улыбнулся.
— Согласись, — продолжал Бонармо, — что он появился при обстоятельствах более чем странных. Откуда ему известно твое имя? Ты говорил, что в тот, первый раз он назвал тебя по имени. Как он узнал, откуда ты и что будешь возвращаться этой дорогой в Неаполь? Каким таинственным образом ему известны твои планы и намерения?
— Я не уверен, что они ему известны, — возразил Винченцо. — Но даже если это так, это отнюдь не означает, что для этого он прибегнул к помощи сверхъестественных сил.
— Мне кажется, что того, что произошло сегодня вечером, вполне достаточно, чтобы убедить тебя в том, что он знает все о твоих планах, — продолжал настаивать Бонармо. — Неужели ты веришь в то, что Эллена, если бы ее сердце было свободным, осталась в такой степени равнодушной к серенаде, что не пожелала даже выйти на балкон или подойти к окну?
— Ты просто не знаешь Эллену, друг Бонармо, — горячо возразил Винченцо. — Поэтому я прощаю тебе твои сомнения. Однако в одном ты прав. Она могла бы подать мне какой-то знак, — в полном отчаянии вдруг согласился юноша и умолк.
— Незнакомец предупредил тебя. Он, видимо, знал, какой прием тебе будет оказан, знал и об опасности, которой ты счастливо избежал в первый раз.
— Да, очевидно, он знал! — не сдержавшись, воскликнул Винченцо, забыв об осторожности. — Он и есть мой соперник и намеренно поселил в моей душе сомнения. Он специально облачился в наряд монаха, чтобы я всему поверил. Неужели я буду покорно ждать его, прячась в темноте?
— Ради Бога, Винченцо, умерь свой гнев, — взывал к его благоразумию Бонармо. — Вспомни, где мы находимся. Твои догадки нелепы. — И он принялся успокаивать друга, пока тот наконец не взял себя в руки.
Они долго еще стояли в напряженном ожидании, как вдруг Бонармо наконец различил в темноте, что по дороге от виллы Алтиери кто-то идет к развалинам. Приближавшийся человек ступал столь бесшумно, что его шагов не было слышно. Бонармо лишь видел приближающуюся тень. Но вот незнакомец, подойдя к арке, остановился на дороге, где слабый свет звезд освещал его фигуру. Вивальди, глядевший в другую сторону, не видел его, а Бонармо, зная горячность друга, не спешил его предупреждать. К тому же он считал, что надо прежде убедиться в намерениях незнакомца и в том, что он именно тот, кого они ждут. Когда рост его и одежда убедили Бонармо, что перед ними тот, кто им был нужен, он легонько сжал руку Винченцо. Но прежде чем тот понял его жест, незнакомец, стоявший перед ними, словно растворился в сумерках ночи. Они не услышали ни шума шагов, ни шороха одежды и поэтому были уверены, что он где-то здесь, рядом. Друзья продолжали ждать в полном молчании. Вскоре совсем рядом послышался легкий шорох, движение, и нетерпеливый Винченцо, не выдержав, вышел из своего убежища под аркой и, протянув вперед руки, бросился в темноту, откуда послышался шорох. Во весь голос он потребовал от невидимого незнакомца назвать себя. В ответ наступила полная тишина.
