Я защитил себя и свою семью. Я считаю, что на первом месте для человека должна стоять система безопасности. Если вам угрожают, то не нужны ни деньги, ни слава. Если угрожают вам, вашей семье, вашим детям, то вы откажетесь от всего, но себя защитите. Я это сделал. Хотя на сегодня очень многих людей в Донецке уже нет в живых. Свыше пятидесяти убийств в Донецкой области не раскрыто — все это под руководством товарища Малышева (бывший начальник У МВД в Донецкой области, а ныне — начальник службы безопасности компании Рината Ахметова SCM. — С. К.), который против меня лично открыл семь уголовных дел.
— Вы сказали, что к вам уже после ареста Колесникова подходили и советовали не выступать против него. Это были народные депутаты или другие «доверенные приезжие лица»?
— Если вы напишете, то они сами поймут, что я их имею в виду. Я думаю, что эти люди себя узнают.
— Это было сказано в виде угроз или предупреждений?
— Скорее, это были пожелания. Но мне хотелось бы, чтобы эти люди быстрее поняли то, что завтра они и сами могут оказаться жертвой. Как могут оказаться жертвой и все те, кто вы полнял указания Колесникова — чиновники, милиция, судебные органы.
— А как Виктор Янукович отреагировал на ваш конфликт с Колесниковым?
— Ну, по идее, он как премьер-министр должен был как-то отреагировать. Но он не отреагировал вообще никак. Хотя пре красно знал и видел, как мы с нуля создавали ставшие затем известными национальными брендами «Золотой скиф» и «Пальму Мерцалова». Я бы сам хотел задать ему этот вопрос. Хотелось бы знать, почему он так отреагировал — или он не мог вмешаться, или просто был уверен в том, что Воробьев бандит.
— Как вы считаете, может ли «дело Воробьева» оказаться продолжением в «деле Колесникова»?
— Я думаю, что на эти вопросы могут дать ответ только следствие и суд. Мое дело — ответить на те вопросы, которые мне задавались.
— То есть вы сейчас общаетесь со следователями Генпрокуратуры?
— Да, общаюсь, если они видят в этом необходимость.
— А с министром внутренних дел Юрием Луценко общались на эту тему?
— Ну, понимаете… (неохотно) У меня есть обязательства, я свидетель. На сегодня я эти обязательства выполняю. Я свидетель по делу Колесникова по такому — то вопросу. А то, с кем общаюсь и как… Я повторю — выполняю свои обязательства как свидетель.
— На ваш взгляд, «дело Колесникова» — это только начало громких процессов в отношении «донецких» или на этом все закончится?
