— Это идиотская затея, Якоб, — проворчал он.
— И все же лучше, чем выставляться на всеобщее обозрение. В молчании они прошли еще несколько метров, и вдруг Дез почувствовал, что его спутника рядом нет.
— Якоб! — Дез крутанулся вокруг своей оси. Из-за яркого света, бьющего в прорези маски, пыльная улица предстала перед ним в двойном изображении. Он услышал, как хлопнула дверь и затем… Ничего. — О Боже… — Дез сорвал маску и огляделся. Улица была пустынна. Куда делся Якоб? Не придумал ли он снова какой-нибудь фокус? До его ушей донеслись глухие звуки борьбы. Но откуда они исходят? От страха его стало подташнивать. Дез посмотрел налево, направо, вверх — на закрытые ставнями окна…
— Якоб! — закричал он. Из-за покосившейся деревянной дверцы, врезанной в глинобитную стену, послышалось сопение. Все еще держа в руках маску, Дез подошел к двери и толчком распахнул се. Но дворе в грязи катались две фигуры. Какой-то человек в в европейском костюме, прижав Якоба к земле, схватил его руками за горло. Схватка была почти беззвучной, но он понял — не на жизнь, а на смерть. И Якоб проигрывал. Бывают минуты, когда человек совершает необычные для него поступки не потому, что хочет, а потому, что должен. Отбросив маску, Дез с криком прыгнул на спину человека, душившего Якоба. Он вцепился ему в волосы, бил кулаками, пинал ногами и царапал, но вдруг почувствовал сокрушительный удар в бок и отлетел в грязь, словно тряпичная кукла. Дыхание его пресеклось, перед глазами поплыли радужные круги. Силясь вздохнуть, Дез приподнял голову как раз в то мгновение, когда Якоб со всего размаха врезал противнику в челюсть. Человек в костюме тяжело повалился на бок, и Якоб, потирая шею, поднялся с земли. В дверях дома показалась сгорбленная седая старуха с метлой в иссохших руках, перехваченной на манер топора. Она уставилась на них с открытым ртом. Якоб, отряхивая пыль с одежды, что-то сказал ей на местном наречии, затем, хромая, подошел к Дезу и помог ему подняться на ноги. Старуха кричала, потрясая метлой.
— Она говорит, что, будь у нее телефон, она бы вызвала полицию, — задыхаясь и морщась от боли, перевел Якоб. — Нам лучше убраться, прежде чем она найдет полицейского или сделает что-нибудь еще. Дез кивнул. Он не смог бы произнести ни слова, даже если бы это было нужно для спасения собственной жизни. Они поспешили унести ноги со злополучного двора. На земле, уткнувшись носом в грязь, остался лежать мужчина в костюме.
