Офицер внимательно наблюдал за мной, и казалось, читал мои мысли. Он вздохнул и сказал:
- Да, была... Она оказалась врагом Японии. И вот что с ней случилось.
Он протянул мне другую фотографию, взглянув на которую, я почувствовала, как тошнота подступает к моему горлу.
Какой ужас! Страшное распухшее лицо, всклокоченные, редкие волосы, разбитый рот, изрезанные щеки, а глаза... нет! Я не могла смотреть. Мои нервы напрягались до предела.
Офицер спокойно убрал фотографию и сказал:
- Я думаю, коментарии излишни?
"Ничего, возьми себя в руки, держись, не бойся. Они ничего тебе не сделают" - прозвучал у меня в голове голос проводника, - "Ты им нужна".
Я вспомнила крепкое пожатие его руки и слова:
- "Везде есть мирные люди"... Но ведь в записке тоже говорилось о "Мирных людях"! Значит...
Мне стало легче. К тому же у меня кинжал...
До меня начали доходить слова:
- ...Борьба с нами невозможна. Вы понимаете, наша машина перемалывает и не такие куски, как вы...
Он говорил все это спокойным, монотонным голосом. Потом вынул вечное перо, что-то написал на бумаге и снова обратился ко мне:
- Итак, ваше имя?
- Вы его прекрасно знаете.
- Мадмуазель, прошу вас отвечать на вопрос, а то что мы знаем, вас не касается. Ваше имя?
- Элли Ришар. - Я решила отвечать на все вопросы, неотносящиеся к делу.
- Где вы родились?
- Во Франции, в Марселе.
- Родились во Франции, а имя у вас английское. Почему?
- Не знаю.
- Кто ваша мать? Где она?..
Вопросы сыпались градом и я едва успевала отвечать. Я сказала, что мать умерла, когда я была еще маленькой и помнить ее не могу. Рассказала, что у меня должен быть брат.
Рассказала как погиб мой отец и что со мной было потом.
Вопросам, казалось не будет конца, а я так устала, что едва держалась на ногах и мне трудно было сосредоточиться.
- Я вас прошу прекратить допрос. Сейчас я ничего не соображаю. Дайте мне отдохнуть.
Офицер на секунду задумался и нажал кнопку звонка. - Хорошо, Идите и хорошенько поразмыслите обо всем. До свидания!
Пришел солдат и мы вышли в коридор.
Ночь я провела в маленькой, но сносной камере. Узкая кровать и тощий тюфяк с колючим одеялом показались мне роскошью. Лежа на боку, я спала как убитая.
Молодость брала свое. Она терпеливо переносила все невзгоды, а нервы успокоились во время сна.
Проснулась я от того, что кто-то открыл дверь, вошел тюремщик все в том же капюшоне, поставил на столик кувшин с водой, миску, стакан молока и хлеб, и тот час вышел. Лязгнули замки и снова стало тихо.
