На столе появился букет поздних астр. Яблоки блестели будто бы отполированными боками. Сливы, казалось, лопались от сока, а порезанный тонкими кружочками лимон так и притягивал взор. Катя даже накрыла блюдце с лимонами салфеткой. Временно. Якобы чтобы нарезанные дольки не заветрились, а на самом деле подальше от соблазна. Потому что сама она уже схватила одну и знала за собой: обязательно потянется еще, если не спрятать от самой себя этот цитрус.
— Ань, какие тарелки ставим?
— Хочешь, прозрачные… Или нет! Давай новый сервис откроем. Нам на серебряную свадьбу подарили. Вон там, в коробке, в большой комнате. Уже три месяца прошло, а все руки не доходят разобрать.
— Ой! Какая красота! — Катя достала тарелку и с восторгом рассматривала ее. Ей и вправду нравилось. Расцветка, качество, необычная форма: то ли овал, то ли квадрат с округлыми краями. — Слушай, Ань! Давай оставим. Жалко…
— Ты что? Почему жалко? Абсолютно не жалко! Доставай-доставай! Сейчас сполоснем и на стол.
— Очень красивая посуда! — искренне продолжала восхищаться Катя. — А кто подарил?
— Это с работы Виктора.
— Какие молодцы! — И без перехода: — А у нас в следующем году серебряная свадьба. Даже не знаю, отмечать или нет.
— Это почему? — изумилась Аня.
— Да… — Катя безнадежно махнула рукой, — никакого настроения!
— Подожди-подожди! Это что: сиюминутная грусть или глубинное нежелание? — Аня перестала протирать посуду и серьезно взглянула на подругу.
Глаза у Кати погрустнели, губы сложились в тонкую, напряженную полоску:
— Показуха все это!
— Ну почему показуха? Вот мы с Витей, когда отмечали…
— Ань, — перебила Катя, — ты извини меня, конечно… Я ничего подобного тебе раньше не говорила…
— Ты о чем?
— Вы с Витей… на вашей серебряной свадьбе… были в таком напряжении…
— Ну мы же переживали. Столько народу. Как все сложится, как пройдет. Знаешь, сколько волнений?!
— Ладно! Давай тогда оставим этот разговор. Я говорю, как вы смотрелись со стороны, а ты мне про народ…
— Ну и как мы смотрелись? — напряглась Аня.
— Как чужие! — Катя немного замялась, подыскивая слова. — И даже не как чужие, а как абсолютно равнодушные люди, не заинтересованные друг в друге, не привлекательные друг для друга… Анечка, ты меня извини, но это было страшно. Страшно, потому что я подумала о себе. Если я буду выглядеть так же, то лучше вообще ничего не надо.
— Подожди! Что значит — «страшно»? Ты же сама восхищалась моим платьем и говорила, что прическа мне к лицу…
