— Что, у него совсем чердак от водки потек? — сочувственно спросил шофер.
Регистрация рейса на Сочи еще не началась. Когда Север вошел, Лазарев метался по залу, заглядывая в лица пассажиров. Приглядывая за ним краем глаза, Север набрал на своем мобильнике номер службы спасения.
— Самолет рейса сорок четыре шестьдесят один неисправен. Возможно, это теракт. Остановите регистрацию, — быстро проговорил он и отключился.
Семь бед — один ответ. Катастрофа теперь не состоится. Только что произведенное им изменение определит его координаты с точностью до метра. До начала облавы на него остается лишь несколько минут.
В этот момент Север Увидел Елизавету. Она стояла на тротуаре и вовсе не торопилась на регистрацию, кажется, до сих пор не догадываясь о пропаже документов. Впечатление было такое, что она кого-то ждала.
— Лиза! — заорал над его ухом Лазарев, но сквозь толстое стекло та его не слышала.
Лазарев поискал глазами ближайший выход, бросился влево и вдруг резко затормозил.
Из подъехавшего джипа вылез молодой, модно небритый атлет. Елизавета прыгнула к нему на шею.
— Лиза! — потерянно ахнул Лазарев.
Атлет бросил чемодан Елизаветы на заднее сиденье и помог ей взобраться в кабину.
— Стой! — взревел Лазарев, устремляясь к двери. — Лиза, стой!
Север видел, как его недавний клиент с огромной скоростью несется за джипом. Чем закончилась эта погоня, Северу узнать было не дано. Он почувствовал, как внезапно изменилась обстановка. Со всех сторон огромного зала аэропорта к нему начали приближаться люди. Одежды некоторых выглядели довольно странно, лица других показались Северу знакомыми. Охота началась. Беглец обреченно вздохнул и сделал Шаг. Первый из многих, что ему предстояли.
Виталий Каплан
Линия отрыва
— Дядь Саш, а ты мне принес котенка? — в очередной раз поинтересовалась Манечка.
— Привет, монстр, — Саша потрепал ее по черным волосам, задев синий бантик. — Папа дома?
На монстра девочка не обиделась. Незнакомые слова ее не пугали — не кикимора же, не лахудра… Она юркнула в приоткрывшуюся дверь, что-то пропищала, и вскоре на пороге комнаты появился Моисей Абрамович — сутулый, в еле заметных веснушках, похожий на высохший батон хлеба.
— Чего тебе, Саш? — чувствовалось, что сегодня он уже успел слегка разогреться. Исключительно для аппетита.
— Разговор есть, Абрамыч, — Саше не хотелось рассусоливать, да и некогда было. — Серьезный разговор.
— Заходи, — сосед сделал гостеприимный жест. Пить в одиночку Моисей Абрамович еще не привык и нуждался в собеседнике.
