— Что, Циммерман, попытался заглотать добычу не по своему брюху? — раздался слева голос Вальтера Блюхе, приятеля Отто и тоже приказчика. — Давай к нам. Я думаю, вот в этом доме будет чем поживиться!
Циммерман раздраженно фыркнул и, досадливо сплюнув, бросился к каменному столбику коновязи, который, пыхтя, выворачивали из мостовой Блюхе с приятелями. Похоже, они собирались использовать его в качестве тарана, намереваясь выбить им дверь соседнего дома.
— Ты знал? — прорычал он, налегая на уже поддавшийся столбик.
— А то, — пыхтя, отозвался Вальтер. — А ты разве не слышал, что говорил герр Штаубе в зале Черноголовых?
— В зале Черноголовых?
— Ну да. — Блюхе даже на мгновение перестал раскачивать столбик и удивленно уставился на Циммермана. — А ты разве не оттуда с нами бежишь?
— Да нет, я выскочил из лавки, когда вы бежали мимо. — Отто злорадно усмехнулся. — Старина Михель еще орал, чтобы я немедленно вернулся на рабочее место.
— Ну что еще можно было ожидать от Старины Михеля? — презрительно скривился Блюхе. — Он всегда предпочитает спрятаться в своей лавке, будто улитка, и молиться, чтобы все неприятности обошли его стороной. А ты что, не слышал о большом сборе? Вроде всех наших оповещали.
— Нет, — мотнул головой Отто. — Я вчера поздно вечером приплыл из Динабурга. Старина Михель посылал меня с грузом соли. — Циммерман сплюнул. — Все выслуживается перед этим русским купцом, Рьюкавишникоффым. Стоило тому только заикнуться, как тут же снарядил корабль…
Вальтер загадочно усмехнулся.
— Вот как… — Он повернул голову к остальным и со смехом произнес: — Парни, наш добрый друг Отто только вчера вернулся, выполняя поручение для герра Рукавишникова.
— У-у, о-о-о, оле… — заулюлюкали вокруг недоуменно оглядывающегося Циммермана.
— Так это у тебя уже давно… — с хохотом прокомментировал заявление один из соратников Блюхе.
— И никак не проходит, — тут же отозвался другой.
— Дело в том, друг мой, — вкрадчиво начал Вальтер, отрываясь от столбика и этак по-отечески приобнимая Отто за плечи, — что вот этот дом принадлежит как раз этому русскому негодяю — Трифону Рьюкавишникоффу. Так что ты, получается, и сегодня, — он аж хрюкнул от смеха, — тоже работаешь на него…
И все вокруг буквально зашлись от хохота. Циммерман некоторое время стоял красный от недовольства, ну очень ему не нравилось, когда над ним смеются, но затем комизм ситуации дошел и до него, и он, пусть и через силу, улыбнулся.
— Уф… — наконец выдохнул Блюхе, — ну и насмешил!.. И долго ты проторчал в Динабурге?
