— Но я не говорил…
— Говорил, да еще как. Имей в виду, Роджер, ты вообще слишком много говоришь. На твоем бы месте я больше ни с кем не стал бы обсуждать, убийство это было или самоубийство. Вообще больше бы и речи об этом не заводил. Опасно это, старик. Понятно, конечно, что тебе неймется об этом потолковать, но ты кончай такие разговоры. Я, само собой, тебя не выдам, поскольку считаю, что это был очень хороший поступок. Но знаешь, кто поручится за остальных?
— Лично я тут особого риска не вижу! — вяло возразил Роджер, несколько ошарашенный свирепым натиском Колина, и злой на себя, что недооценил его проницательность.
— Не видишь! — Колин фыркнул. — Вольно тебе трепаться про идейные мотивы, да на кого падет подозрение и так далее, но если ты, незаметно совершив убийство, не видишь особого риска в том, чтобы повсюду этим похваляться, то скоро твоя шея окажется в том же самом месте, куда ты сунул шею миссис Стреттон.
* 2 *
— Наверное, последнее дело, — горестно проговорил Роджер, — продолжать уверять тебя, что я не убивал миссис Стреттон?
— Само собой, я тебе верю, — ответил Колин без малейшего доверия в голосе.
— Спасибо, Колин, — произнес Роджер с горечью.
— И как бы то ни было, — добавил Колин, — я уже сказал, что не выдам тебя.
Пришлось Роджеру все объяснять сначала.
— Ну, во всяком случае, — рассудительно заключил Колин, — кто-то ее убил.
— Да ясно, что кто-то убил! Господи, лучше бы я не трогал это злополучное кресло. Вот что получается, когда хочешь сделать добро ближнему.
— Даже в таком случае, — самодовольно изрек Колин, — это серьезная статья, сам знаешь — подлог вещественных доказательств.
— Но черт вас всех побери, ведь дамочку убили поделом! Теоретически это, конечно, скандал — укрывательство преступника. Но тут случай исключительный. Кто бы ни совершил это благое дело, он заслуживает, чтобы его прикрыли. Ты ведь и сам поступил бы точно так же.
— Нет, — решительно отрезал Колин. — Я сказал, что буду держать язык за зубами, но не более. Химичить с вещдоками я не стал бы — игра не стоит свеч. Я не стал бы рисковать собственной шеей ради того, чтобы решать чужие проблемы.
— Рисковать шеей?
— Ведь это фактически означает соучастие, верно? А по закону сообщник отвечает точно так же, как убийца. Кстати, по-моему, — смутившись, добавил Колин, — теперь я уже в некотором смысле стал сообщником. Ну что тебе стоило придержать язык, Роджер? Я бы ни за что не догадался. Если бы ты сам не проговорился. Да и я, болван, дал тебе понять, что догадался.
