— Отличный парень. Работает не суетясь, но очень тщательно. Он, конечно, во все досконально вникнет, но и таком простом деле ему и проявить себя негде, правда?
— Пожалуй, — согласился Роджер. — Действительно негде.
Взгляд его был прикован к верхней части винтовой лестницы, прекрасно видимой сквозь низкую балюстраду, заменявшую стену по эту сторону. Лестница заканчивалась узкой площадкой, куда открывались двери зала. Площадка продолжалась еще на несколько ярдов, левее дверей, и там начинался короткий лестничный пролет, ведущий на крышу. Этот пролет проходил сквозь один из сохранившихся щипцовых фронтонов, так что верхних ступенек из бара видно уже было; зато нижние и вся площадка как на ладони. Любой, кто бы ни направился на крышу, оказался бы в поле зрения всякого, находящегося в баре.
Беседа с доктором Чалмерсом иссякла; Роджер погрузился в глубокую задумчивость, мысленно присматриваясь, как бы из этого сухого "дважды два" получить живое "четыре".
Всякого, кто поднимался на крышу, мог увидеть всякий, кто находился в баре. Но ведь, помнится, никто не знал, куда подевалась Ина Стреттон; следовательно, в баре на тот момент никого не было, поскольку даже самый пьяный гость просто не мог не обратить внимание на ее выход из зала и дальнейшее шествие. Следовательно, если убийца сразу же пошел на крышу следом за ней, то опять-таки в баре, скорее всего, не было никого, кто мог бы это заметить. Но, разумеется, нельзя забывать, что убийца мог уже находиться на крыше и встретить ее там.
В любом случае, напрашивается вопрос: кто на тот момент находился в зале и кто там остался потом? Если невозможно реконструировать ситуацию, по крайней мере можно прибегнуть к методу исключения.
Совершенно не сознавая, что доктору Чалмерсу его поведение могло показаться крайне вызывающим, Роджер, сунув руки в карманы, повернулся спиной к собеседнику и побрел, поглощенный мыслями, на лестничную площадку, где прислонился спиной к могучей колонне, которой оканчивалась балюстрада, и, свирепо нахмурившись, попытался восстановить в памяти события двухчасовой давности.
Первым подлежит исключению доктор Чалмерс, его вообще в это время в доме не было. Далее, Рональд, миссис Лефрой, Силия Стреттон и миссис Уильямсон находились вместе с ним самим в числе группы, попытавшейся выказать заботу и ласку Дэвиду Стреттону. Да, еще Марго Стреттон с Майком Армстронгом. Значит, эти все чисты. Уильямсон, Колин Николсон, миссис Чалмерс. Доктор и миссис Митчелл — они первые начали снова танцевать, это Роджер отчетливо помнил, еще прежде, чем он сам повел Дэвида Стреттона выпить — да, черт возьми, он же сам находился в баре спустя несколько минут после исчезновения миссис Стреттон! Получается, он сам нес караул на единственно возможном пути на крышу. И что же — проходил кто-нибудь по площадке и поднимался наверх? Роджер сардонически усмехнулся: этого ему не вспомнить и под страхом смерти! И любому свидетельству любого другого очевидца цена ровно та же, если сам Роджер Шерингэм не имеет ни малейшего понятия, выходил кто-нибудь из зала или нет.
