Роджер действительно был восхищен им.
Затем до него дошло, что он только что впервые услышал о существовании некоего пустынного острова.
— А где находится остров? — спросил он.
Мистер Пиджин неопределенно махнул рукой куда-то на запад:
— Думаю, где-то там. Мили и мили.
— Ты был на нем?
— Ну да. Во время первого плавания на этой яхте.
— Какой он?
— Думаю, не лучше и не хуже любого другого острова. Сказать по правде, Шерингэм, — разоткровенничался мистер Пиджин, — он меня разочаровал. Там нет ни лагун, ни сухопутных крабов. А мне хотелось, чтобы была лагуна, и я всегда хотел посмотреть, как выглядит береговой краб. А тебе приходилось сталкиваться с береговыми крабами?
Роджер взглянул на своего собеседника с подозрением:
— Так мы сейчас плывем туда?
— Дорогой мой Шерингэм, с чего это взбрело тебе в голову? — отмахнулся мистер Пиджин.
— Просто потому, что ты умалчиваешь о цели путешествия. Мы уже четвертый день в море, и никто понятия не имеет о нашем курсе. И ты не хочешь говорить об этом. Спрашивается, почему? — произнес Роджер еще более подозрительно.
Плечи мистера Пиджина начали сотрясаться. Если бы не его мимолетная ухмылка, никто бы и не подумал, что он смеется. Это была его особенность смеяться беззвучно. Она не только приводила в замешательство, но по временам производила зловещее впечатление. Это напоминало неожиданное превращение вороны в отвратительного старого стервятника, торжествующего победу. Но Роджер уже начал понимать, что чувство юмора у мистера Пиджина не носило зловещего оттенка, хотя, с точки зрения обычного человека, оно, конечно, было своеобразным.
— Дорогой мой друг, — сказал мистер Пиджин, с трудом справившись с приступом смеха, — я не говорю об этом, потому что и сам не знаю, куда мы плывем. Вы сами можете избрать маршрут. Как только вы решите, куда хотите направиться, я с огромным удовольствием дам команду капитану доставить нас к месту назначения.
— А пока этого не случилось, мы просто-напросто плывем куда глаза глядят?
Мистер Пиджин на минутку растерялся:
— Ну-у, — протянул он.
— При этом ты прекрасно понимаешь, что та неординарная компания, которую ты собрал на борту, никогда не придет к единому решению о чем бы то ни было.
Мистер Пиджин осклабился:
— "Неординарная компания"? Дорогой мой Шерингэм, среди них нет ни одного "неординарного" человека. Наоборот, каждый из них — законченное воплощение одного из типов ординарности. У нас на борту собралась компания самых обычных, заурядных людей.
