Лицо Кил'джедена, хоть и мало напоминало прежнее, все еще могло исказиться в подобии улыбки.
Как и весь его народ, Дуротан начал упражняться с оружием с шестилетнего возраста, когда стал достаточно сильным и рослым. Орки от природы ловко управляются с оружием. В двенадцать он уже участвовал в охотах, а теперь, после посвящения во взрослые, мог присоединиться к охоте на огров и их чудовищных, противоестественных хозяев — гроннов. В этом году на осеннем Кош'харге он остался у костров со взрослыми, когда детей услали спать. Как они на пару с Оргримом выяснили уже давно, ночные разговоры взрослых у костров были на диво скучными.
Однако для внимательного и чуткого Дуротана было очень интересно наблюдать и общаться с теми, чьи имена знал много лет, но кто с ним, как с ребенком, почти не разговаривал. Вот Мамаша Кашур — она хоть и из его клана, а он так мало про нее знал раньше… ее ведь очень уважают другие шаманы, высоко она среди них стоит. Еще первой ночью праздника увидел ее: сидит у костра, завернувшись в одеяло, сама — кости да кожа, хрупкая, согнутая старостью. Почему-то Дуротан знал, непонятно откуда: этот Кош'харг для нее — последний. Знание это удручило куда больше, чем он ожидал.
Рядом с нею, куда моложе ее, но все же старше Дуротановых родителей, сидел ученик, Дрек'Тар.
Дуротан не часто говорил с ним, но очень уважал за острый язык и проницательность. Завтра шаманы уйдут встречаться с предками в пещере Священной горы. Жутко там — вспомнишь и вздрогнешь. Тот ледяной сквозняк у щеки — должно быть, вовсе не обычный ветер.
Дуротановы карие глаза внимательно рассматривали собравшихся. Вон там, поодаль, Гром Адский Крик, молодой и слегка оголтелый вождь клана Песни Войны. Всего на пару лет старше Дуротана с Оргримом, а уже вождь. Поговаривали, не совсем чисто было со смертью старого вождя и Громовым восхождением к главенству, но ведь клан признал его. Неудивительно — хоть и молодой, Гром выглядел устрашающе, особенно в мерцающем, зыбком свете костра. Густые черные волосы спадали на спину, угрожающе выпятилась черная нижняя челюсть — ее вытатуировали в черноту после того, как он стал вождем. На шее — ожерелье из костей, у Песни Войны было в обычае вешать на шею молодому воину кости его первой жертвы, изукрашенные рунными заклятьями.
Рядом с Громом — огромный Чернорук из клана Черной Горы. За ним, молчаливо жуя, следует вождь Изувеченной Длани — Каргат Острорук.
Вместо кисти у него из запястья торчит вделанный секач. Как глянешь на блики пламени по лезвию, не по себе становится, даром что взрослый. Рядом — Кил рог Мертвоглаз, вождь клана Кровавой Глазницы. Мертвоглаз — не родовое имя, сам его взял. Здоровый глаз Килрога рыскал, оглядывая собравшихся. Второй же, в самом деле мертвый, измятый, покалеченный, торчал в изуродованной глазнице. Насколько Гром был молод для вождя, настолько Килрог — стар. Но вопреки годам и потрепанному виду, Килрог не собирался прощаться ни с жизнью, ни с властью.
