Уже одевшаяся в теплые рейтузы, сапоги, пальто и розовую вязанную шапочку, Клавдия осторожно приоткрыла дверь и выглянула в подъезд.
— Уйди дура, второй час ночи, пьяного ведем, не играй в детектив, -
сдавлено прошипел Толик, дверь щелкнула замком, Клавка подхватила с другой стороны за руку космонавта, ловко перебросив ее себе через плечо, а другой аккуратный сверток прижимая к груди.
— Что это у тебя?
— Вещи его взяла, по пути выбросим…
Толик поразился — на вещи сидящего в тюряге мужа от жадности в крик, а на эти шмотки ноль внимания, да и верно, что с этой формой сделаешь, только палево, но вот проверить бумажник не помешало бы, если конечно Клавка уже не опередила, хотя вроде зареванная была, но кто их паскуд не знает…
— Тяжелый, -
сдавлено прохрипела Клавдия, крепко держа космонавта за руку.
— Тяжелый, -
согласился с ней Толик и подумал — жрал много космонавт, как его только "Союз" выдерживал, непонятно…
Хлопнула ни кем не придерживаемая дверь подъезда, мороз выбил слезу, космонавт решил поскользнутся или прокатится на льду. Толик перехватил крепче талию едущего в последний путь, распахнул заднею дверь машины и не удержался от паясничания:
— Прошу, такси подано!..
Усевшись и развалившись, склонив голову на плечо и немного на грудь, космонавт ни чем не отличался от тысячи пьяных и уснувших пассажиров, которых Толик перевез за четыре года работы таксистом, и если какая-либо тревога и была у него, какое либо неудобство внутреннего характера, то сейчас она мгновенно улетучилась, вступил в свои права профессиональный навык — имелся пассажир, требовалось его отвезти, а что молчаливый и не сопит, так то его дело, личное.
— Садись, -
подтолкнул Клавку к распахнутой двери услужливо Толик. Но та взвилась:
— Ты куда меня пихаешь?! К покойнику? С ума сошел? Вперед сяду, дурень…
Уселись, Толик покосился в зеркальце, пассажир спал вечным сном, рука привычно несколько раз провернула ручку счетчика, пусть лучше щелкает, с кого-нибудь сдеру, да и "колым" уже есть, а то "холостяка" много будет, затем ключ, знакомые манипуляции, через мгновение "Волга" осторожно, из-за гололеда, ехала в сторону окраины города. Клава прижалась к плечу Толика и притихла, явно утомленная ночным происшествием.
По сторонам мелькали "хруще бы" без единого огонька, жители нового микрорайона спали в своих малометражных квартирах, собирая силы для нового дня, полного работы беспросветной, тоскливого вечера с телевизором и водкой, ну и ночи, с надоевшим ритуалом выполнения супружеских обязанностей и долга перед государством в пополнении народонаселения, одним словом всего того, что именуется жизнь, я люблю тебя жизнь, я люблю тебя снова и снова… Мысли прервала неугомонная Клавка:
