Я нашел звонок верхней квартиры и сказал мальчику:
— Помни, тебе худо.
— Если они мне дадут мороженое… — начал он. Паркис научил его прикидывать заранее.
— Не дадут.
Видимо, двери открыла мисс Смитт, женщина средних лет с седыми тусклыми волосами, как на благотворительных базарах. Я спросил:
— Мистер Уилсон тут живет?
— Нет. Боюсь, он…
— Вы часом не знаете, он не на первом этаже?
— Здесь никакого Уилсона нет.
— О Господи! — сказал я. — Тащил мальчика в такую даль, ему худо…
На мальчика я взглянуть не решался, но мисс Смитт смотрела так, что я был уверен: тихо и верно он исполняет свою роль. Мистер Сэвидж был бы рад принять его членом команды.
— Пускай зайдет, посидит, — сказала она.
— Спасибо вам большое.
Думал я о том, часто ли Сара входила в эту тесную переднюю. Я был у X. Наверное, коричневая шляпа на вешалке принадлежала ему. Его пальцы — те пальцы, которыми он трогал Сару, — каждый день поворачивали эту ручку, открывали дверь, за которой желтым пламенем горел газ, лампы под розовым абажуром светили сквозь снежно-серый сумрак, стоял диван в ситцевом чехле.
— Дать вашему сыну воды? — спросила мисс Смитт.
— Спасибо вам большое.
Я вспомнил, что уже это говорил.
— Может, апельсинового соку?
— Не беспокойтесь.
— Соку, — твердо сказал мальчик, подумал и прибавил: — Пожалуйста.
Она вышла. Мы остались одни, и я на него взглянул. Он и впрямь выглядел плохо, откинувшись на диване. Если бы он не подмигнул мне, я бы подумал, что… Мисс Смитт принесла сок, я сказал:
— А где спасибо, Артур?
— Его зовут Артур?
— Артур Джеймс.
— Какое старинное имя!
— У нас старомодная семья. Его мать обожала Теннисона[14].
— Она…?
— Да, ее нет.
Мисс Смитт с состраданием посмотрела на мальчика.
— Наверное, он очень утешает вас.
— И беспокоит, — сказал я. Мне становилось стыдно — она всему верила. Зачем я пришел? Этого X я навряд ли увижу, и стану ли я счастливей, если встречусь с ним лицом к лицу? Я изменил тактику.
— Надо мне представиться, — сказал я. — Бриджес.
— Смитт.
— Мне кажется, я вас где-то видел.
— Навряд ли. У меня память на лица.
— Может быть, Коммонз?
— Да, я там бываю с братом.
— Не Джон ли Смитт?
— Нет, Ричард. Как мальчику, лучше?
— Хуже, — сказал Паркис-младший.
— Температуру измерить не хотите?
— А можно мне еще соку?
— Это ведь не повредит? — сказала она. — Бедный мальчик. Наверное, простудился.
— Мы и так вас замучили.
— Брат никогда не простил бы, если бы я вас не пригласила. Он очень любит детей.
— Он дома?
— Вот-вот придет.
