— О, как я счастлив! — восторженно шептал Майк. — Но кто вы, люди или существа, сотканные из телевизионного эфира?
— А ты кто, Майк? — поцелуй Эстер белой розой лег на его губы.
— Меня родила женщина.
— Ты видел это, Майк? — поверх белой розы легла красная — это был поцелуй Марианны.
— Нет, моя прелесть. Не видел.
— Мы тоже не знаем, откуда мы. И нам страшно, Майк, — Эстер пушистым белым котенком прижалась к Норману.
— Бедняжки, — он обнял их обеих. — Я спасу вас или умру, — так же тихо прошептал Майк, с ужасом осознавая свое бессилие.
— Спасешь для того, чтобы сделать нас своими любовницами? — Марианна нежно и грустно коснулась его плеча.
— Я женюсь на вас обеих, — неуверенно сказал Норман, представляя завистливое и, в то же время, осуждающее лицо Морли. — Женюсь, даже если вы не люди.
— Мы люди! Мне было больно, — Эстер подняла руку — на ее пальчике чистейшим рубином горела капелька крови.
— Конечно, люди, — Майк обнял девушку.
«Они воссозданы из эфира чистыми и невинными, значит, они принадлежат только мне», — сердце Нормана тревожно и счастливо замерло.
— Вы пришли, чтобы отомстить Гонзалесу, Эстер?
— Не только. Мы с Марианной любим друг друга, а он в каждой серии стравливает нас. Это причиняет нам невыносимые муки. Да, мы надеялись рассчитаться с ним, но предпочли любовь мести. Ты так похож на дона Филиппе, Майк, — Эстер умолкла.
— В эти минуты, — Марианна с робкой надеждой посмотрела на Нормана, — по телевидению идет последняя серия. Мы исчезнем навсегда, неотмщенные, униженные.
— Я боюсь, Марианна, боюсь темноты и небытия. Ведь от нас не останется ничего, даже цветка на могильном холмике, — зарыдала Эстер.
Майк прижал к себе мокрое от слез лицо девушки, чувствуя, как у него у самого на глаза наворачиваются слезы:
— Любимые, я сумею спасти вас!..
Но лицо Эстер, словно солнечный зайчик, выскользнуло из его рук, поплыло, растворяясь и исчезая.
— Нет!!! — закричал Майк.
* * *
«Месть! Клянусь вам, девочки, я сделаю то, что не смогли сделать вы своими нежными руками…»
— Нежными руками… — повторил он и вдруг разрыдался. Майк рыдал так же безутешно и жутко, как тогда, когда потерял свою Эолу. Он чувствовал себя усопшим, низвергнутым из рая в ад.
Прокусив насквозь губу, он слезами боли остановил слезы отчаянья. Не разжимая челюсти, Майк быстро собрал походный саквояж. Оставалось заехать в полицейский арсенал за оружием.
Сев в «Форд», Норман потянулся к рулю и вдруг отпрянул — на лобовое стекло ляпнулась огромная зеленая капля. Вот это птичка! Детектив включил стеклоочиститель. Но в тот же миг вся машина была облеплена противной зеленой слизью. В ней стало темно. Машина поднялась в воздух и полетела куда-то, набирая скорость.
