Невеселые события приключились в начале недели, а ведь она только начиналась.
Паршивые деньки.
— Родных и близких поставили в известность?
Прохладный и тихий голос, но Вервон непроизвольно дрогнул, как от раскатного грома.
Впрочем, сир Лилиаф позволил себе этого не заметить.
— Согласно церемонии, сир, — речь взял Бремиан Баркл.
Оба чиновника смотрели поверх рабочего письменного стола, на котором восседал Император. Остановив свои взоры на геральдике династии Эльзорана: ветвистый золотой ялин с янтарными листьями, а сверху над кронами — ослепительно-золотистое солнце.
Сир Лилиаф глубокомысленно, откинулся на спинку кресла, скрестил ладони вместе и подпер на кончики пальцев подбородок, именно с таким задумчивым лицом, он и обратил на вельмож свое драгоценное внимание, рассчитывая услышать оправдательные объяснения прошедших дней.
Молочно-бледная кожа, глубоко посаженные глаза, длинные белоснежно-пепельные волосы до самых плеч, затянутые в тонкий, инкрустированный топазами обруч, остроконечные уши и тонкий, чувственный рот. Типичная характеристика портрета эльфа, если бы не одно но! В глазах Властелина Эльзорана залегла неимоверно глубокая печать древности, ужасающая проницательность и прозорливость. Вряд ли, кто-нибудь из старейшин магистрата смог бы точно сказать, сколько его светлость, сир Лилиаф Эльзоран, живет на земле Зоргана? Существовал единственный ответ — вечность.
— Значит, я сегодня не усну от скуки, господа кардиналы? Меня будет докучать Дом Шотьеннов, требующего детального разбирательства относительно гибели их среднего отпрыска. И если я не ошибаюсь, у вас нет обстоятельного объяснения произошедшей в каньоне Рудшукк трагедии?
Ответ на себя взял опять старший сын Дома Барклов.
— В своем рапорте сир, я подчеркнуто настоял, считать овер-мага Тайллана Шотьенна без вести пропавшим, а не жертвой несчастной траге…
— Господин Бремиан Баркл, если мне не изменяет память, вы в Арадарских горах в момент круиза молодых людей там не были, а были во дворце, в Эльзоране? А исходя из показаний хорратов и солдат арм-эскорта, в эпицентре каньона образовался туман, — Император стрельнул глазами в бумагу, — темно-багрового цвета, в котором, так скоропостижно и растворился на своем йёранне мой почтенный верноподданный, не так ли, господин Вервон Баркл?
В голосе Лилиафа сквозила ледяная строгость.
Вервон нервно прочистил горло и произнес слова, больше не рассчитывая на поддержку родного брата.
