— Странные люди не понимают, что можно употреблять, а что лучше выбросить на свалку.
Кое-какие летающие аппараты были неземного происхождения. Они выглядели как постмодернизм в живописи, а принципы их двигателей невозможно разгадать. Иные машины состояли из сплошной органики и постоянно скорее спонтанно, чем намеренно меняли форму.
— Интересно, что будет с ними, если лупануть лазером. — Кулачки согнулись. — Нет это может повредить имиджу Родины. — С трудом сдержался ребенок.
Рассекая пространство, он продолжал парить, над ним пронесся акведук, затем проплыло исполинское в десять километров колесо обозрения. Мальчик слегка покружил над обширнейшим парком аттракционов. Ему захотелось, было остановиться, но любопытство — долететь до края Москвы оказалось сильнее. Три светила по-прежнему сопровождали его полет. Вот впереди показался огромный многокилометровый столб. Громадный транспарант, располагался на нем. На золоченой таблице было выложено искусственными драгоценными камнями.
"Здесь в древние времена находился Смоленск — город-герой, под которым были потрепаны исторические враги России — поляки, французы — армия Наполеона, немцы. Пускай каждый, проходя мимо этого града, обнажит голову".
Так как кепки у Александра не было, он отдал пионерский салют.
— Хвала воинам-освободителям. Мы крепко дали фашистам.
Историю Родины мальчик знал в общих чертах, к тому же им показывали фильмы в частности "Скала". Там мужественные российские солдаты отбивали натиск превосходящих сил противника. Это было трудно, почти все герои погибали, но не давали пройти врагу.
— Не забудем подвига наших бойцов.
В голове мелькнул мысль, что ему может здорово влететь от родителей, за столь далекую самоволку, но голос протеста отмел доводы разума.
— На запад, только на запад.
Москва продолжала расстилать перед ним свои объятья. Небоскребы стали чуть пониже, появилось множество парков, некоторые были настоящими лесными чащами. Мальчик впервые любовался столь экзотичными породами. Деревьев-хищников, разумеется, не было, зато были летуны. Они размахивали ветвями и парили в воздухе, но особенно экстравагантно смотрелось дерево-дирижабль. Оно набирало в себя водород и отрывалось от поверхности, а затем выпускала часть газа, и плавно опускалось. Еще один цветок вырабатывал гелий и при этом менял формы, превращаясь то в рыбок, то в бабочек.
— Вот это фауна, мне об такой не рассказывали. Видимо завезли из другого мира, а может галактики. Александр немного задержался, прокружил, затем подлетел к живому дирижаблю. Ткнул в него кулаком, кора оказалась упругой как резина, а листья острыми словно бритва. Сорвав пару листочков, мальчишка отлетел назад, водород, похоже, окислялся и отдавал аммиаком.
