В общем, акт III, сцена I, и сюжет захирел, как мы, парни из писательского бизнеса, любим говорить. Мне позвонил сержант Тиндейл из 31-го участка. Он сообщил мне, что в Централ Фоллз получили фотографии, что Иверсону потребовался один взгляд на них, чтобы приказать доставить Карлоса Детвейлера для допроса. Тиндейл хотел, чтобы я немедленно явился в 31-й участок сделать заявление. Мне нужно было принести с собой рукопись «Инвазии демонов» и все письма от Детвейлера. Я сказал ему, что буду счастлив прийти в 31-й участок, как только снова переговорю с Иверсоном.
— Пожалуйста, никому не звоните, — сказал Тиндейл. — И никуда — никуда, мистер Кентон — не ходите, пока не напишите заявления.
Весь день я провел в расстроенных чувствах. Мое состояние скорее ухудшалось, чем улучшалось, наверное, поэтому я заговорил на повышенных тонах.
— Вы говорите так, будто я единственный подозреваемый.
— Нет, — сказал он. — Нет, мистер Кентон.
Пауза.
— Пока нет.
Еще пауза.
— Но ведь он послал Вам фотографии, не так ли?
На мгновение я был так изумлен, что мог только открывать рот как рыба. Затем я произнес:
— Но ведь я объяснил это.
— Да, объяснили. А теперь Вам необходимо прийти сюда и выложить все на бумагу.
Тиндейл повесил трубку, оставив меня с чувством злобы и, отчасти, ощущения реальности происходящего, но я солгу тебе, Рут, если не скажу, что более всего я чувствовал страх.
Я заскочил в офис Рождера, рассказал ему, что происходит так быстро и вразумительно, как мог, а затем отправился к лифту. Ридли вышел из отдела корреспонденции, толкая перед собой свою тележку, пустую на этот раз.
— Проблемы с законом, мист Кентон? — хрипло прошептал он, когда я проходил мимо — я говорил тебе, Рут, ничто не способствовало улучшению моего душевного спокойствия.
— Нет! — сказал я так громко, что двое человек, идущих по вестибюлю, обернулись на мой голос.
— Потому как, если да, то мой кузен Эдди — неплохой адвокат. Угумс!
— Ридли, — сказал я. — В какой колледж ты ходил?
— В Корнелл, мист Кентон, это было клево! — Ридли усмехнулся, показав зубы, белые как клавиши пианино (и такие же многочисленные, даже трудно поверить).
— Если ты ходил в Корнелл, — сказал я. — Почему, Бога ради, ты разговариваешь подобным образом?
— Енто каким образом, мист Кентон?
— Ладно, не важно, — сказал я, бросив взгляд на часы. — Всегда приятно пофилософствовать с тобой, Ридли, но у меня назначена встреча, и мне нужно бежать.
— Угумс! — сказал он, снова сияя своей непристойной ухмылкой. — А если вам нужен номерок телефона моего кузена Эдди…
