Рабочие корчуют лес и осушают болота. Готовят строительную площадку под нулевой цикл. Работа тяжелая и грязная.
И вот все эти люди сидят без воды.
Воду возят в бочках на деревянных санях-волокушах. Тащат трактором через болота за восемнадцать километров. В леспромхозе воду выдают только для питья. Люди ходят грязные, в липкой болотной жиже, злые как собаки. Безуглов боится, что они бросят все к чертовой матери и уволятся.
А между тем вода совсем рядом — стоит только пробурить пятнадцати — двадцатиметровую скважину. Пробовали рыть глубокий колодец — не выходит: грунт-плывун затягивает ствол. Зимой топили снег. Но вот уже четыре месяца, как снега нет. А старый неглубокий колодец совсем выдохся. Иссяк.
— Так что же вы не пробурите эту чертову скважину? — не выдержал Санька.
Безуглов грустно посмотрел на него и спокойно, как ребенку, стал объяснять:
— Я тоже думал, что это просто. Но у нас нет буровой установки. И, кроме того, нужен проект. Я пошел в «Инжпроект». Из «Инжпроекта» меня послали в «Гипротранс». В «Гипротрансе» сказали, что к нам не имеют отношения, предложили обратиться к нашему начальству, а у нас буровыми работами не занимаются. Круг замкнулся, и мы снова у разбитого корыта.
— А к нам... а мы что можем?
— У вас есть бурлетучка. В «Гипротрансе» все же согласились. Три недели пороги обивал.
Безуглов отвернулся. На скулах перекатывались крутые желваки. Шрам покраснел.
— В общем так: если вы согласитесь бурить, «Гипротранс» сделает проект, и у нас будет вода.
Безуглов снова замолчал. Длинными плоскими пальцами провел по глазам и тихо закончил:
— Мы живем под угрозой срыва работ. Люди дошли до предела. А дело очень важное. И люди неплохие. Очень прошу, помогите нам.
Санька вскочил, зачем-то сломал карандаш. Он даже немного обиделся. Чего там просить? И так все ясно!
— О чем говорить! Да мы сейчас же! Как к вам проехать?
Он огляделся, надеясь увидеть возбужденные и счастливые лица. Ведь другого такого случая не будет!
Но... ничего похожего на энтузиазм он не встретил.
Маринка смотрела сочувственно, Темина что-то считала на логарифмической линейке. Вера Павловна вообще отвернулась. И только незаметно вошедший Павел Александрович иронически улыбался.
— Ну, если сам товарищ Балашов ручается, тогда все в порядке, — сказал он и подошел к своему столу.
— Да я что... Я ведь сам не могу, — пробормотал Санька. — На практике я здесь, — пояснил он Безуглову.
Безуглов молча смотрел на них и медленно разминал сигарету.
