— Благодарю за предложение, — благосклонно слегка склонил голову ти-р-эль, — но думаю, нам лучше будет просто прогуляться по парку. Что вы скажите, Сариэль?
— Я не отказался бы от прогулки, — тут же схватился он за протянутую соломинку.
— Тогда идемте, — капельку самодовольно улыбнулся Тайянур Лиорэне и вместе с Саром покинул кабинет Князя си-ар-эль.
Они шли по коридорам дворца. Удивительно, но направление задавал гость, а не выросший в этом замке Сариэль. Впрочем, последний не имел ничего против, ему было интересно, каким из путей предпочитает пользоваться ти-р-эль. И они шли. Сара не интересовали ни небольшие террасы с красивыми кованными оградками, отделяющими их от парка, которыми они проходили. Переходы с мастерски выполненными витражными окнами, на которых запечатлены некоторые божественные сюжеты. Ни обычные как всегда слегка темноватые коридоры, ведущие их одного крыла в другое. Его куда больше занимал сам ти-ар-эль. Отец Ниадиры был высок даже по их меркам, на добрую пядь выше самого Сариэля, что уже показательно. Темные почти черные волосы были стянуты в недлинную косу сложного плетения, небрежно отброшенную на спину. В уголках глаз и между бровей залегли тонкие почти незаметные морщинки, зато у крыльев носа их было больше, значит, Тайянур чаще улыбается, чем хмуриться, это определенно порадовала Сариэля.
— Если свернем здесь, то через пару коридоров окажемся на террасе с выходом в парк, — проговорил он, наконец-то нарушив тишину.
— Конечно, — откликнулся ти-ар-эль, сворачивая, темно-карие глаза мужчины при этом задорно сверкнули.
В парке было хорошо. Свежая утренняя прохлада легким пледом ложилась на плечи, ласково обнимала открытую кожу. Здесь всегда по-особенному свободно дышалось. Сариэль любил бывать в парке в это время, когда большинство придворных еще спят, а гвардейцы, хвала богам, в эту часть заглядывают редко. Одиночество столь ценимое Сааром во дворце можно было найти лишь в некоторые часы в парке и в отдаленных библиотеках. Он невольно улыбнулся, подумав о том, что статуя Ниадиры очень украсит этот уголок парка. И он обязательно сделает ее сам, чтобы можно было с чистой совестью часами на пролет любоваться возлюбленной. О! девушка-статуя представлялась ему беломраморным изваянием, обманчиво хрупким на вид, как и сама… Тьянель. "Нужно привыкать к ее настоящему имени!" — приказал себе ар-эль. Она будет бесподобна, словно птица на мгновение приземлившаяся к тебе на руку и вот-вот готовая упорхнуть.
