Он из вежливости отпил небольшой глоток и протянул бутыль мужичку. Мужик смущенно улыбнулся, но бутыль взял, осторожно протянув руку из-за лошадки. Пока он прикладывался к бутыли, Медведев внимательно оглядел телегу. В ней кто-то прятался, лежа на соломе лицом вниз и укрывшись с головой длинной рогожей, но из-под самого ее края выглядывала грязная босая пятка.
Ишь, хитрец какой…
— Небось страшно одному в лесу? — лукаво спросил Медведев. Мужичок причмокнул и вернул бутыль.
— Страшно, — признался он, вытащил откуда-то краюшку хлеба и, разломив, предложил половину Василию.
Медведев протянул руку, но вместо того, чтобы взять хлеб, резким, неожиданным движением откинул рогожу, готовый тут же отразить нападение того, кто прятался в телеге, — скорее всего, он бросится с ножом или кистенем…
Но человек, лежащий ничком на соломе, был давно мертв — меж его белых, окостеневших лопаток торчало оперение стрелы.
Василий взял протянутый ему хлеб и откусил.
— Кто это?
Мужичок горестно вздохнул.
— Зять. Дочка гостила на Рождество. «Давай, говорит, пришлю тебе Ваньку крышу починить, а то потечет по весне». «Не надо, говорю, сам как-нибудь». Не послушалась — послала. Взял он вчера топор: «Поеду, говорит, вырублю в лесу покойного хозяина Березок пару бревен избу поправить — лес-то пока вроде ничейный. Ну и поехал на моей телеге… А теперь вот ни топора, ни телеги, ни самого… Вообще-то они мужиков простых никогда раньше не трогали, да зять мой очень строптивого нрава был, может, сказал чего не так… А может, это и не они вовсе. — Кто ж теперь правду узнает? Одному Господу сие ведомо, — он снова перекрестился.
— А кто это — „они“? — поинтересовался Медведев.
Мужичок огляделся по сторонам, будто опасаясь, что его кто-то услышит, и произнес почти шепотом:
— Много тут развелось всяких, аки псов окаянных — что на том берегу, что на этом. Не зря, видать, нынче лес покойного барина иначе как Татим[7] и не зовут…
— Ну, ты подал бы челобитную хозяину своему или наместнику великокняжескому в Медыни…
Мужичок вздохнул и поглядел на Медведева как-то странно.
— Видать, недавно ты в наших местах, барин.
Ой, берегись, пропадешь зазря! Ну, ладно, пора мне, — вдруг заторопился он, — а то, не приведи Господь, дочка, мужа лишившись, еще и без отца останется. Прощай, мил человек, и храни тебя Бог в пути! А Березки легко узнаешь — по конскому хвосту над воротами…
Он резко ударил лошадку вожжами и засеменил рядом с телегой, стараясь как можно быстрее удалиться.
