Пока я поднимался к высшей точке и надеялся на Восток, случилось чудо: пока я двигался на Восток, некто с Востока поспешил навстречу мне и устремился навстречу погружающемуся свету. Я хотел света, он хотел ночи. Я хотел подняться, он хотел погрузиться. Я был мал как ребенок, в то время как он был огромен как природный мощный герой. Знание искалечило меня, в то время как он был ослеплен полнотой света. И таким образом мы поспешили навстречу друг другу; он, из света; я, из темноты; он, сильный; я, слабый; он, Бог; я, змей; он, древний; я, очень новый; он, незнающий; я, знающий; он, фантастический; я, трезвый; он, смелый, могущественный; я, трусливый, хитрый. Но мы были удивлены, когда увидели друг друга на границе между утром и вечером.
Я был ребенком и рос, как зеленеющее деревце, и позволял ветру и далеким крикам, и беспокойству противоположностей дуть спокойно через мои ветви; я был мальчиком, притворяющимся падшим героем, я был молод, отталкивая их сжимающие тиски в стороны, и таким образом я не ожидал Могущественного, Слепого, и Бессмертного, который бродил на закате, томимый желанием, кто хотел проникнуть на дно океана так чтобы он мог опуститься в источник жизни. Тот, который спешит навстречу восходу — маленький, этот, который приближается к закату — велик. И, так как я был мал, я просто пришел из глубин своего погружения. Я был там, где он стремился быть. Он, кто погружается, велик, и ему будет легко сокрушить меня. Бог, который выглядит как солнце не трогает червей. Но черви нацеливаются на пяту Могущественного и подготавливают его для спуска, который ему нужен. Его сила велика и слепа. Он изумителен и пугающ. Но змея находит свое место для укуса. Немного яда — и великий падает. Слова того, кто поднимается, не имеют смысла и горьки. Это не сладкий яд, но тот, который смертелен для всех Богов.
Увы, он мой самый дорогой, самый прекрасный друг, тот, кто стремиться напролом, преследуя солнце, желая жениться на себе самом, как это делает солнце. Как также близки, в самом деле, и полностью одно и тоже — змей и Бог! Слово, которое было нашим носителем, стало смертельным оружием змея, который тайно пронзает им нас.
Внешние противоположности больше не стоят на моем пути, но моя собственная противоположность приближается ко мне, и растет громадой позади меня, и мы заслоняем путь друг другу. Слово змеи определенно побеждает опасность, но мой путь остается прегражденным, так как я обязан был упасть из паралича в слепоту, также как и Могущественный упал в паралич, чтобы избежать собственной слепоты. Я не могу достичь слепящей силы солнца, также как он, Могущественной, всеплодоносной матки темноты. Я, кажется, отрицаю силу, в то время как ему отказали в перерождении, но я избегаю слепоты которая приходит с силой и он избегает ничто которое приходит со смертью. Моя надежда на полноту света разбивается, также как разбивается его томление по бескрайней покоренной жизни. Я срубил самого сильного, и Бог карабкается вниз к смертности.
