– Ну что, вампиреныш, добегался?
– Иди на хрен! – храбро, прижимаясь спиной к воротам. Перед глазами все еще плыло и мелькали искры. Нда-а-а, не хило я врезалась. Как еще кот выжил – не понимаю.
– Готовься, если не будешь рыпаться – попаду сразу в глаз и ты почти ничего не почувствуешь. Это почти меня напрягало. Глаз почему-то было очень жалко.
– А может, договоримся?.. Но он просто спустил курок.
Я все-таки дернулась. Висок обожгло, а на щеку и плечо брызнула свежая кровь. Болт, разорвав ухо, вонзился в дерево и застыл в нем. Начала просыпаться боль, злобно жаля разорванные нервы. А с ней проснулась… ярость.
– Странно, серебро ранившее вампмра, просто обязано его сжечь, – нахмурился всадник.
– если только он уже успел отведать человеческой крови, – ехидно просвятил нас котенок, изучающий кривой и местами лысый хвост. На меня смотрели уже с интересом.
– Новообращенный?
Ярость затуманивала мозг. Клыки царапали губу, полосуя тонкую кожу и давая почувствовать дурманящий вкус крови.
– Хотя нет, новенькие так уматывать не умеют. Тебе точно не меньше ста лет… не понимаю.
Я прыгнул. Рык испугал даже меня. Острые длинные когти вонзились в его грудь. Свиснул второй болт, резанув болью в плече, но это только раззадоривало. Котенок остался сидеть у ворот, хмуро наблюдая за процессом – если что, должен вмешаться. Пока все под контролем.
Клыки впились в шею охотника, а рот мгновенно наполнился дурманящим вкусом теплой крови. Боль, всплеск и вот я уже снова врезаюсь в ворота, пробиваю их насквозь и падаю на землю. Встать.
Кое-как фокусирую взгляд на идущем ко мне и зажимающем рану на шее охотнике. Ярость голодной смертью взвыла внутри. Броситься вперед, сплестись в смертоносном клубке, почувствовать нож, пронзающий бок и дотянуться когтями до его сердца…
Его глаза черною тьмою выжигали душу, не отрываясь от моих. Я улыбнулся и медленно провел языком по клыкам. Он сжал зубы и повернул нож в ране. Больно. И… сладко. Склоняюсь над ним, не отпуская сердце в клетке когтей. Вторая рука держит его кисть с ножом, а зубы уже снова входят в горло, с наслаждением разрывая тонкую вязь сосудов и наполняя рот кровью…
– Урод, – хрипло, на ухо, не в силах пошевелиться, едва не теряя сознание от боли.
Я улыбнулся. Охотник был хорош, но такой скорости он просто не мог ожидать. Скорости трехсотлетнего вампира, умеющего гораздо больше любого виденного им до меня.
– Ты теперь мой, – на миг отрываясь от раны, широкая улыбка открывает зубастый оскал.
