— Например, мое, — фыркнул староста. — На кой хрен оно мне, когда я предпочел бы сейчас выпить вина и завалиться в бассейн с красоткой из веселого дома? А я сижу в этой барсучьей норе, давлю тараканов и оскверняю свои светлые мозги чужими нелепицами. И за это государь платит мне неплохие деньги. Неплохие — для этой глухомани! В столице я бы имел во сто крат больше — и денег, и удовольствий… А ты, стало быть, умеешь делать какое-то дело, но не умеешь извлекать из него выгоду?
— Это так, господин.
— Но объясни, как такое возможно!
— Мое Ремесло редко пригождается более одного раза в жизни, — помедлив, сказал Ман. — Очень редко. Чтобы иметь надежду применить его хотя бы дважды, нужно быть великим мастером. А я не отмечен исключительными достоинствами и потому вряд ли могу рассчитывать на вторую попытку. Впрочем, никто не знает своей судьбы… Обычный наш удел — смерть либо тяжкие увечья. Те же, кто использует свой шанс без ущерба для здоровья или с ущербом, не столь значительным, не имеют права возвращаться к Ремеслу. Они должны обзавестись учениками. Поэтому сейчас мое Ремесло не кормит. Вот если я переживу первую попытку, мне заплатят ученики.
Староста захлопнул рот, который сам по себе растворился у него во время необычно долгой речи Мана. И вовремя, ибо перед самым его лицом уже заинтересованно вилась муха.
— Как же ты собираешься вернуть мне долг? — спросил староста насмешливо.
— Я не верну вам долг, — сказал Ман. — Его вернет мой ученик вашему сыну.
— А если ты… это… окажешься не способен к наставничеству?
— Тогда его не вернет никто. — Староста заурчал, как потревоженный медведь, и Ман счел за благо прибавить: — Но не забывайте, что перед тем, как я пущу в ход свое Ремесло, вы сами придете ко мне и станете униженно просить и предлагать любые деньги, чтобы я только вышел из своего дома. В этот час я возьму с вас меньше предложенного как раз на сумму вашей ссуды.
— И проценты, — безотчетно присовокупил староста.
— И проценты, — кивнул Ман.
— Уж не колдун ли ты?
— Я не колдун. Я всего лишь Возжигатель Свеч.
— Хм… Можешь поклясться, что не колдун?
— Клянусь могилами предков, Пятью светилами и деревом Цюнсан, — сказал Ман равнодушно.
— Смотри, — сказал староста. — Если будешь уличен в недозволенной магии, мы покараем тебя по всей строгости закона.
Ман молча поклонился.
— А теперь назови ту сумму, за какую ты вышел бы из моей хижины и провалился ко всем чертям! — вдруг заорал староста.
