— Кто видел своими глазами хотя бы одного демона? — гаркнул староста и снова икнул. И опять устоял, лишь поглубже вогнал в землю свою палку. — Может, их и не бывает вовсе!
— Те, кто воочию повидали демона, уж ни с кем не поделятся впечатлениями, — сказал Ман. — Особенно если рядом не было человека вроде меня…
— А тигр бродит вокруг деревни, — оборвал его староста. — Он-то уж точно есть!
Большой Ман снова оскалился.
— Но почему я должен любить вас? — спросил он. — Вас, жалкое стадо свиней, которые ни к чему нив годны. Даже крышу починить…
— Он оскорбляет нас! — завопил Сун-Середняк.
— Дурак ты, — отозвался Гао. — В наших краях свинья — кормилица, мы ее «матушкой» называем.
— Да, я оскорбляю вас, — продолжал Ман. — Вы — всего лишь скот, жрущий да пьющий. Не уверен, что вам достанет духу хотя бы поколотить меня этими палками, что заготовлены в ваших руках. Взбесившаяся собака обратила бы всех вас в бегство, не то что тигр. Нет, я не люблю вас. И никогда не полюблю. Это выше моих сил. Я презираю вас.
Что-то обожгло его запястье.
Изменившись в лице, Ман вытряхнул из тлеющего рукава сальную свечу.
Свеча горела необычным пламенем цвета чистой бирюзы.
«Презрение, — думал Ман, и сердце его исполнялось радости. — Вот то чувство, что воспламенило наконец мою свечу. Глупец, я думал, что есть только одно сильное чувство, присущее тому, кто намерен защищать этих людей от демонов. Разве они заслуживают любви? Зачем свинопасу любить свиней, когда ему нужно, чтобы они были целы и нагуливали жир? Вот и я — никакой не охранитель этому перепуганному стаду. Я пасу их, и этого достаточно. Я не научился любить их. Что ж! Пусть любовью, возжигает свою свечу кто-нибудь иной. Я обойдусь презрением. Да ведь и они платили мне той же монетой все это время. И ничего, что мой путь — это путь одиночества. Это не самый страшный страх. Главное — моя свеча горит. Так всегда бывает: когда приходит демон, толпа обращается в бегство. А один остается. Что может один? Демон способен убить его. Но демон должен знать, что на его пути непременно окажется преграда, и разбой не будет ему в радость».
Ман поднял свечу на уровень лица. Слабый, почти не различимый при свете дня огонек внезапно полыхнул факелом в сторону сгрудившихся во дворе людей.
Толпа шарахнулась.
— Убирайтесь с моего пути! — воскликнул Ман.
