—Фангас!
— Здесь, ваша светлость!
— Был ты сегодня в Лувре?
— Да, ваша светлость!
— Видел ли ты кого-нибудь?
— Видел наваррского короля.
— Ты говорил с ним?
— Нет, не имел возможности.
— Почему?
— Он очень быстро прошел по главной галерее.
— А куда он спешил?
— Не знаю, но его лошадь была оседлана, и я видел, как он уезжал с графом де Ноэ.
— Который час был тогда?
— Пять часов.
Этот разговор происходил между герцогом Крильоном и его шталмейстером Фангасом. Бедный герцог был прикован к кровати, и ему было трудно даже пошевелиться, так как рана причиняла ему сильные страдания.
После скандальной истории с освобождением негодяя Рене, когда герцог получил опасные ранения, его отвезли домой. В первый же день король навестил его и сказал:
— Ах, мой бедный Крильон, ты можешь рассчитывать, что я отомщу за тебя!
На следующий день король не пришел сам, но прислал Пибрака проведать раненого, а на третий день не пришел ни король, ни кто-либо от его имени.
«Да! — сказал себе герцог. — Плохое дело лежать в кровати! Короли обыкновенно забывают именно тех, кто служит им вернее всего!»
Он все-таки послал в Лувр Фангаса, и последнему удалось повидать наваррского короля.
— Вот что, друг мой, — сказал ему Генрих, — передай герцогу, что король Карл и королева-мать опять сдружились крепче прежнего, что Рене снова в Лувре, и надо бросить всякую надежду на его казнь!
Когда Фангас передал Крильону эти слова, герцогом овладело такое бешенство, что его раны вновь открылись. Но затем он снова успокоился и приказал Фангасу попытать счастья на следующий день.
Разговор, который мы привели в начале этой главы, происходил в этот самый «следующий день», когда Крильон, проснувшись, хотел узнать о результатах посещения шталмейстера. В первый момент, когда Крильон раскрыл глаза, он заметил лишь одного Фангаса, стоявшего у его изголовья и приготовлявшего своему господину прохладительное питье. Но, обведя взором комнату, Крильон заметил еще двоих посетителей, сидевших в углу комнаты у столика и допивавших бутылку великолепного вина из собственных виноградников герцога. Это были Лагир и Ожье, которые ежедневно приходили справиться о здоровье пострадавшего.
Заметив их, герцог крикнул:
— Ба! Да ведь это мои юные друзья!
