— Ты смешной жирный уродец, Гай, но что-то в тебе есть обаятельное. И не хочу тебя любить, а люблю.
От нахлынувшего волнения глаза у нее наполнились слезами. Она увидела, как под непосильным напором чувства его лицо на мгновение исказилось гримасой, и голос, когда он ответил, звучал нетвердо.
— Надо же, как мне не повезло, — сказал он, — женился на психически неполноценной женщине.
Она фыркнула. Он безошибочно угадал, какой ответ придется ей по душе.
Не верилось, что всего девять месяцев назад она даже о его существовании. Они познакомились в приморском городке, куда она уезжала на месяц отдохнуть вместе с матерью. Дорис работала секретарем у некоего члена парламента. Гай приехал в Англию в отпуск. Они жили в одной гостинице, и он сразу рассказал ей все о себе. Он родился в провинции Сембулу, где его отец тридцать лет служил при втором султане, и, окончив школу, тоже поступил там на государственную службу. Он был патриотом Малайи.
— В сущности, Англия для меня чужбина, — сказал он. — Мой родной дом — это Сембулу.
Теперь Сембулу и для нее будет родным домом. В конце ее отпуска он сделал ей предложение. Она этого ждала и твердо решила отказать ему. Отца у нее нет, у матери она единственный ребенок и не может ее бросить и уехать так далеко. Но когда дошло до дела, она, сама не зная, как это вышло, не устояла перед неожиданным наплывом чувств и согласилась. Уже четыре месяца как они поселились здесь, в крошечном административном центре подведомственного ему района. Она была очень счастлива.
Однажды она рассказала ему, что заранее решила ему отказать, если он объяснится.
— И теперь жалеешь, что передумала? — спросил он, весело проблескивая голубыми глазами.
— Я поступила бы как последняя дура. Так удачно получилось, что вмешалась судьба, или случайность, или как ее ни назови, и решила все за меня.
Сейчас она услышала, как Гай с грохотом сбежал по лестнице в ванную. Вечно он шумит, даже босиком не умеет ходить тихо. Но вот у него вырвалось какое-то восклицание. Он сказал что-то на местном диалекте, чего она не поняла. Потом кто-то заговорил с ним, не вслух, а свистящим шепотом. Безобразие — подстерегать его, когда он шел принимать ванну. Он снова заговорил, и хотя говорил негромко, было ясно, что он раздосадован. Теперь второй голос зазвучал слышнее, женский голос. Дорис решила, что кто-то пришел к нему с жалобой. Эти малайские женщины все норовят делать втихомолку. Но от Гая она, видимо, ничего не добилась — он ей сказал: «Уйди». Это-то Дорис поняла и тут же услышала, как он запер дверь на задвижку. Донесся плеск воды, которой Гай себя окатывал (ее до сих пор забавляло, как здесь устраиваются с умыванием: ванные под спальнями, прямо на земле, черпаешь воду ковшом из большого корыта и обливаешься), и через несколько минут он уже опять входил в столовую. Волосы у него были мокрые. Муж и жена сели завтракать.
