— Хочу, — согласился Борис. — А ты думаешь этого всего можно достичь? Танками?
Человечек налил еще бокал, выпил — теперь залпом.
— А ты как хотел — пряником? Опомнись, мы, где живем? Кстати, ты как себе представляешь дальнейшие действия?
Борис задумался.
— Ну, подойдут к городу…
Человечек налил еще бокал и рассматривал его на свет.
— Встанут кольцом, — неуверенно продолжил Борис. Человечек хмыкнул, и Борис упрямо повторил: — Да, встанут!
— И что дальше?
— Дальше? Блокада и переговоры. Ну,… еще, может, короткие вылазки спецподразделений.
Человечек поперхнулся коньяком, закашлялся.
— Кто? Кхм, кх! Какие-какие подразделения?
— Специальные… — еще более неуверенно протянул Борис.
— А! Это которые впятером с полками справляются? Телевизора насмотрелся? Ты бы еще про психотропное оружие вспомнил!
Борис смутился.
— А что, нет таких? Совсем?
— Если и есть, у них более важная задача! — отрубил человечек отряхиваясь. — Президента, например, охранять.
— Так что же — снова, как в ноябре? Нет, не может быть, второй раз так не будет. Видели же, что так нельзя? Видели! Значит — блокада и переговоры.
— Что-то расхотелось мне коньяку, — объявил человечек и налил полный бокал густого красного вина. — Может и так, может и блокада. Да только спешить ведь надо.
— Зачем спешить? — Борис завистливо смотрел, как вино медленно переливается из бокала в глотку пузатого человечка.
— Зачем? — Человечек вытер рот салфеткой. — Да мало или… Престиж страны, гордость, воодушевление от победы, от единой цели. Знаешь, есть такое понятие — маленькая победоносная война? Знаешь! Вот и тут…
Борис знал это определение и даже во сне почувствовал озноб.
— Но ведь тогда будут жертвы? И немаленькие…
— Подумаешь! Вспомни историю.
— Как это, подумаешь! — возмутился Борис. — Объяснять придется — сейчас все-таки не тридцатые года!
Человечек закрыл глаза, подумал, как будто решая, стоит ли говорить.
— Уверен? Не беспокойся — объяснят.
— Как?
— Как, как… — передразнил пузатый. — По-разному. Например, тем, что вас спасать срочно надо было.
— Нас? Меня?
— Не будь занудой! Не тебя лично — русских. Эх, Боря знаешь ли ты, что лет через десять почти вся страна будет уверена, что в Чечне за время власти Дудаева было вырезано 25 000 русских.
— Сколько?!
— Двадцать пять тысяч, — медленно повторил человечек. — Ну, в крайнем случае — двадцать. Я не шучу.
Борис аж задохнулся.
— Да это же.… Подожди, подожди… это же по …
— Не трудись, — человечек вытащил из кармана калькулятор, пощелкал клавишами. — Итого имеем: в среднем по двадцать одному и четыре десятых человека в день.
