Подобным образом — из одного на всю ужинающую компанию "набэ" — я ел и в Токио, в ресторанах японской кухни, но только здесь, в глухой деревне, мне открылся внутренний смысл коллективной трапезы. Сидевшие вокруг "набэ" люди выглядели одной большой семьей. Каждый кормил себя сам, но делал это одновременно со всеми, пользуясь общим котлом. Только что крестьян объединял труд. Сейчас связал "набэ".
Месяц- полтора спустя расцветет сакура и эти же крестьяне кружком рассядутся под вишнями и будут любоваться нежно-розовыми цветами, будто пушистым легким покрывалом укутывающими все до единой веточки вишневых деревьев. Крестьяне тоже ощутят общность, как и во время ужина вокруг "набэ", но теперь — через эстетическое сопереживание.
Чужих меж нами нет!
Мы все друг другу братья
Под вишнями в цвету, —
говорится в знаменитом японском трехстишии.
В старом японском крестьянском доме, где, казалось, сами годы отполировали до блеска деревянные полы, а некогда белые бумажные "сёдзи" сделались пепельными, словно их коснулись тени ушедших поколений, я увидел живую иллюстрацию общинных отношений. Чувство, именуемое словом "ниндзё", что означает жалость, заботу, любовь между родителями и детьми, распространилось на соседские взаимосвязи. И в результате соседи стали испытывать "гири", то есть потребность выполнить долг признательности друг перед другом.
Чувство "гири" возникает не только в деревенской соседской общине. Учащиеся школы, выпускники-одногодки университета, служащие фирмы, работники завода, цеха, бригады составляют общины, в которых тоже господствует "гири".В производственных рамках отношения "ниндзё" — "гири" превращаются в экономическую категорию.
— Скажите, пожалуйста, где у вас склад для хранения кормов? — спросил я крестьянина, о хозяйстве которого снимал телевизионный репортаж. Хозяйство представляло собой два длинных одноэтажных сарая. В них содержались 50 тысяч кур-несушек. — Не вижу я и места, где вы держите снесенные курами яйца? — допытывался я.
— Зачем мне склад, если кормов — лишь суточный запас? — ответил крестьянин вопросом на вопрос.
— Чем же вы собираетесь кормить кур завтра? — не унимался я.
— Завтра корма привезет господин Хосода. Он специализируется на них, — сказал крестьянин.
— А если не привезет? — предположил я.
— То есть как не привезет? — переспросил крестьянин с интонацией, будто я усомнился в неизбежности восхода солнца.
— Ну, вдруг умрет! — решил я смоделировать экстремальную ситуацию.
