— Следует принять как факт, — сказал Гавотский, — что мы проникли в тыл противника настолько далеко, насколько возможно, используя лишь преимущество скрытности. Думаю, мы все знали с самого начала, что наши шансы выжить, выполняя это задание, весьма невелики. Когда же мы узнали, что исповедника Воллькендена доставили сюда, в улей Йота… наше задание из смертельно опасного стало самоубийственным. Многие из нас погибнут сегодня, но помните: если хотя бы один из нас преодолеет непреодолимое, если один из нас все-таки спасет исповедника, это будет победа, которую воспоют в веках. Мы сохраним память о Валхалльском 319-м на тысячелетия, и, я думаю, за это стоит сражаться.
ОНИ УСЛЫШАЛИ, как приближается первый патруль.
Валхалльцы укрылись в галерее огромной библиотеки, присев за колоннами, когда по прилегающей к ней площади дисциплинированно промаршировал взвод гвардейцев-предателей. Пока остальные Ледяные воины наблюдали за предателями, Блонский наблюдал за своими товарищами. Он думал, не настал ли тот момент, когда тайный предатель среди них проявит себя и выдаст их врагу? Или, возможно, кто-то из них просто потеряет самообладание от страха и побежит?
Когда взвод предателей прошел мимо, все Ледяные воины вздохнули с облегчением — все, кроме Пожара, которому, как всегда, не терпелось вступить в бой — и двинулись дальше.
Блонскому казалось, что чем глубже в улей они заходили, тем холоднее становилось, вопреки всякой логике. Это был долгий и тяжелый день, но Штель продолжал шагать вперед — и было заметно, что Гавотский уже начал слабеть, хотя изо всех сил пытался не показать этого.
Наконец, это случилось. Момент, которого они все боялись.
Штель, наверное, что-то услышал или увидел, потому что он бросился к Палиневу за мгновение до того, как все услышали треск лазгана, и отшвырнул его с того места, куда через секунду попал выстрел. Снайпер, должно быть, прятался на крыше поблизости, но Блонский не успел его обнаружить. Штель бросился бежать, крича солдатам, чтобы они следовали за ним. Вскоре раздались еще два лазерных выстрела, но валхалльцы уже были за углом, скрывшись из поля зрения снайпера.
— Мы не можем оставить это просто так, — возмущался Пожар. — Позволить этим ублюдкам безнаказанно стрелять по солдатам Императора! Мы должны…
Гавотский решительно прервал его:
— Мы не можем убить здесь каждого еретика, как бы нам того не хотелось. Мы должны сосредоточиться на том, чтобы добраться до Ледяного Дворца — а это значит, надо убираться отсюда, пока снайпер не вызвал подкрепления.
