– Ты была…
– Я осталась невинной. – Она вспомнила, с каким облегчением выслушала тогда слова доктора. Однако вопросы полицейских доконали ее. Люси перестала не только доверять людям, особенно мужчинам, но уже не могла верить даже самой себе. Необузданное, дикое бунтарство взыграло в ней. Люси часто меняла работу, ибо постоянно сталкивалась с тем, что работодатели хотели подогнать ее под какие-нибудь стандарты. Она выставляла вон любовников посреди ночи, потому что не могла чувствовать себя в их объятиях до конца спокойно и в безопасности.
Однако сейчас в объятиях Дэниела девушка ощущала непривычную безмятежность. Она не понимала, почему доверяет ему, и ей становилось от этого страшно.
– Одноклассники стали после того случая коситься на меня, распускать сплетни, будто я чуть ли не преступница. Я не опровергала слухи, потому что мне не хватало смелости. Люди, подобные тебе, служащие этой системы, лишили меня уверенности в своих силах. Я понимала, что не смогу свидетельствовать в суде против тех парней, ведь мне никто не поверил бы. Я прогуливала уроки, нарушала все школьные правила, сбегала из общежития. Но я не употребляла алкоголь, наркотики и не клеилась к парням.
– Зачем же ты сбегала из общежития?
– Мне нравилось танцевать. Я обожала свободу, которую дает танец. Терпеть не могу, когда меня учат, что можно, а что нельзя, – она вздохнула. – Повсюду одни правила, а мне это не слишком нравится, понимаешь?
– Понимаю…
– Когда тебе постоянно говорят, что и когда ты должен делать, поневоле начнешь сопротивляться. Мой отец хотел сделать из нас с сестрой заводных обезьянок… Ты должен встретиться с моей сестрой.
– Зачем?
– Она пострадала от отцовского диктата больше всего. Отец сразу понял, что из меня не удастся сделать паиньку, поэтому принялся за мою сестру. Он донимал ее дома, потом ее отправили в школу-интернат… – Люси подняла голову. – Я не люблю, когда мной помыкают, Дэниел.
Он рассмеялся:
– Не многие это любят.
– Знаю.
Наступило молчание. Какое-то время Дэниел крепко прижимал к себе Люси, потом его объятия ослабли.
– Ты ни в чем не виновата, – он говорил тихо, желая ее успокоить, но Люси снова разнервничалась. Девушка начала вдруг осуждать саму себя. Как жаль, что она столько не сумела сделать в этой жизни…
Дэниел слегка потряс ее:
– Это могло произойти с кем угодно.
Люси не нашлась, что ответить. Рассудком она понимала, что Дэниел прав, но упрямство запрещало ей признать это.
