Бабушка Садап никогда не расставалась с прялкой. Из её пряжи вязали носки, варежки, шарфы, портянки для тех, кто воевал. Женщины говорили:
— Садап хочет своей прялкой немца одолеть.
Во время войны ещё не было ворохоочистителей. Собранный за день курек колхозники приносили домой и очищали вручную.
Торопясь выполнить план, бригадир принёс два мешка и бабушке Садап. Она как раз собиралась чистить курек, когда мы пришли.
Пол в комнате был застелен выцветшими кошмами, в переднем углу стоял старый, облезлый шкаф, на нём аккуратной стопкой лежали одеяла. Два маленьких окошка плохо пропускали свет, особенно если небо затянуло тучами, и в мазанке было темно. Но зато тепло. Посреди комнаты стояла железная печка, в ней горел черке́з.
Дрова бабушке доставляли тимуровцы. Они же летом оштукатурили её мазанку.
Ни слова не говоря, мы расселись вокруг печки. Бабушка предложила:
— Хотите, вместе почистим курек? Это будет ваша помощь фронту. А я вам тем временем сказку расскажу. Только пусть каждый складывает свой хлопок отдельно. Мы потом определим, кто как работает, кто действительно хочет помочь своему отцу и другим фронтовикам.
Мы положили перед собой горки шуршащих коробочек, бабушка Садап начала сказку, и время полетело. Когда и как были прикончены оба мешка, никто из нас не заметил. Бабушка проверила нашу работу и каждому воздала по заслугам, не забыв учесть и возраст работников.
С того дня все только и ждали, чтобы Нургозель сказала «идите играть». Не мешкая являлись мы к бабушке Садап, лущили курек и слушали сказки. Даже самые отчаянные непоседы забыли, что ещё недавно любили бегать и скакать. Бабушка рассказывала нам и о наших отцах. Мы плохо помнили их или вовсе не помнили, как Энеджан и я, А она говорила о них так, словно все они были её сыновьями, Внешность описывала, характер, привычки, вспоминала разные случаи из их жизни, и мы любили отцов и гордились ими.
А как стремились все заслужить одобрение бабушки Садап, с какой радостью брались за чистку курека! И любая работа была в удовольствие, если потом нас ожидала её справедливая похвала.
Сейчас я понимаю: старая Садап была мудрым педагогом. Именно она стала нашей первой воспитательницей, и трудодни, которые начисляли за нас Нургозель, по праву принадлежали ей.
О том, что на свете жили великие поэты Махтумкули́ и Кемине́, мы впервые узнали от бабушки Садап. От неё мы услышали множество туркменских сказок, остроты знаменитого узбекского поэта Навои́ и любимого героя восточных анекдотов Ходжи́ Насредди́на. Убогая тёмная мазанка этой слепой старушки была настоящей школой для нас.
