Но именно за труса и принял его юноша, крикнув:
- Обнажай оружие, негодяй! Защищайся, если не хочешь, чтобы я убил тебя, как зверя на охоте!
- Ха-ха-ха! - рассмеялся старший всадник. - Я потому и не тороплюсь обнажить свое оружие, что опасаюсь, как бы мне не пришлось сразу проткнуть вас насквозь, - с насмешкой произнес он.
- Не пытайтесь увернуться! - вне себя кричал юноша, разъяренный насмешкой противника. - Защищайтесь, и мы посмотрим, кто кого проткнет насквозь... Ну, что же вы?.. Слышите, что вам говорят?
- Напрасно вы так спешите, молодой человек. Конечно, если вы непременно настаиваете, я буду драться с вами, хотя, повторяю, боюсь нечаянно оказаться обыкновенным убийцей. Мне это было бы очень неприятно, потому что вы нравитесь мне, и я...
- Попробуйте! - с прежней горячностью оборвал его юноша. - Полагаю, не мне быть убитым вами. Как бы не случилось обратного. Не будьте трусом!
На серьезном лице старшего из противников появилось выражение восхищения, смешанного с жалостью и некоторой досадой. Он все еще не решался обнажить оружие и сделал это лишь после того, как юноша обозвал его трусом.
- А, вы находите, что я трус! - сквозь стиснутые зубы произнес он... - Ну, в таком случае - берегитесь... Да падет ваша кровь на вашу собственную голову!
Выхватив шпагу, он поудобнее уселся в седле и приготовился к поединку.
- Бог и король! - крикнул юноша, набрасываясь на противника и пытаясь нанести ему первый удар.
- Бог и народ! - последовал ответ.
Шпаги со звоном скрестились. Должно быть, мало привычная к такого рода забавам лошадь юноши испуганно шарахнулась в сторону и повернулась на задних ногах. Этим пируэтом она заставила своего всадника очутиться левым боком под оружием его противника. Если бы последний захотел воспользоваться своим преимуществом, то поединок тут же и был бы решен. Но он этого не сделал. Спокойно продолжая сидеть на своей лошади, не дрогнувшей и даже не шевельнувшейся, он выжидал, когда оправится его молодой противник.
Пылкий, самонадеянный юноша и эту снисходительность старшего принял за проявление трусости или, по крайней мере, слабости. Повернув обратно лошадь и лишив ее возможности вторично не подчиниться ему, он с новой яростью сделал выпад. По его приемам было видно, что он хотя и неплохой фехтовальщик, но в серьезных дуэлях еще не имел практики. Он и на лошади сидел неважно, как самонадеянный дворянчик, который занимается этим только ради удовольствия.
