– Как вы находите мою работу, профессор? – попытался разрядить гнетущую обстановку Пол Коэн. – Она блестяще подтверждает вашу знаменитую теорему о неполноте.
– Да, – хмуро ответил Гёдель, не поднимая взгляда от стола.
– Не всё в математике можно доказать.
– Не только в математике, – пробурчал пожилой ученый и удалился в свой кабинет.
Хлопнула дверь, со скрежетом провернулся ключ в замке. Подоспевшая Адель постаралась сгладить неловкость.
– Вы ему очень понравились, Пол.
Коэн растерянно улыбался.
Слова маститого ученого о теореме Ферма надолго врезались в память молодого Пола Коэна. А вдруг, эта теорема действительно недоказуема, и тысячи математиков сотни лет напрасно бьются над ее решением? А если гениальный Ферма это знал? Тогда Великая теорема превращается в самый грандиозный розыгрыш тысячелетия! Ученые, не покладая сил, стремятся достичь невозможного. Они спешат к оазису, который неизменно оказывается миражом! И конца этой драме не видно.
Годы спустя, когда с помощью быстродействующих ЭВМ было показано, что теорема Ферма справедлива для всех степеней вплоть до миллиона, Коэн продолжал убеждать коллег, что это нисколько не приблизило ученый мир к полному доказательству. В миллионе всего шесть нулей, а в числе гугол – сто. Гугол превосходит количество всех микрочастиц в известной нам части вселенной. А число гуголоплекс, десять в степени гугол, невозможно записать, если всю материю вселенной превратить в бумагу и чернила. Но даже гуголоплекс ничто по сравнению с бесконечностью. Всегда существует вероятность, что есть некое еще большее число, при котором Великая теорема неверна.
С ним, конечно, соглашались. Скептики искали неуловимый контрпример, опровергающий утверждение Ферма. А математики-оптимисты вступали в битву за полное доказательство, не допуская мысли, что Великая теорема Ферма, возможно, попадает в категорию неразрешимых проблем человечества, предсказанных Гёделем.
Сам Курт Гёдель, принимавший пищу только из рук жены, скончался вскоре после ее смерти от недоедания.
Зловещий вид грабителя в собственной квартире заставил женщину окаменеть. Она даже не могла крикнуть, чтобы позвать на помощь.
Но встреча продлилась лишь мгновение. Незнакомец метнулся к входной двери, распахнул ее и с топотом ссыпался вниз по лестнице.
Валентина Ипполитовна привалилась к стене и некоторое время с трудом переводила дух. Через пару минут она осторожно заглянула в свою комнату и включила верхний свет. На полу среди бумаг валялась настольная лампа. Осколки разбитого плафона разлетелись по углам комнаты. Все ящики стола были выдвинуты, их содержимое переворошено.
