Валентина Ипполитовна поправила яркий шифоновый платок на шее и подошла к Стрельникову, продолжавшему пребывать в растерянности рядом с портретом Пифагора.
– Вы, Виктор, учились в нашей школе до седьмого класса, а потом перешли в обычную.
– Да, Валентина Ипполитовна, у вас хорошая память.
– Пока не жалуюсь. Я даже помню ваши ошибки в контрольных.
– Они были так интересны?
– Нет. Просто у других учеников они почти не встречались, а у вас их было много. Это запоминается. Вы правильно сделали, что сменили школу. – Бывшая учительница мягко улыбнулась.
Стрельников смущенно крякнул, словно почувствовал себя на уроке.
– Это не я. Вы посоветовали родителям, – напомнил он.
– Разве? – женщина выразительно прищурилась, словно обращалась к ученику у доски. – Вы об этом жалеете?
Старший лейтенант с улыбкой покачал головой. Его глаза торопливо пробежались по книжным полкам, вернулись к портрету Пифагора, оперуполномоченный выпрямил спину и бодро отрапортовал:
– Возвращаясь к вашему вопросу, Валентина Ипполитовна, могу с уверенностью заявить, что проживающий здесь гражданин занимается математикой.
– Как дважды два – четыре.
Милиционер зарделся от давно забытой похвалы.
– Его зовут Константин Данин, – продолжила Вишневская. – Он на пять лет старше вас и был одним из лучших учеников нашей школы. Вы понимаете, что это значит?
– Догадываюсь. Ошибок в его контрольных вы уж точно не припомните.
– Зато я помню его красивые решения.
– Да-а, о каждом из нас остается своя память.
– Это лучше, чем полное забвение. Белое и черное предпочтительнее грязно-серого, – успокоила опытный педагог. – Вы были очень непоседливым мальчиком, и вот теперь – старший лейтенант милиции, сыщик! Я, признаться, всегда завидовала этой профессии. Родись я мальчишкой, глядишь, была бы вашим начальником.
Пожилая женщина вздохнула, и в этом жесте действительно чувствовалось сожаление. Оперуполномоченный вспомнил о своих прямых обязанностях и спросил:
– Где сейчас работает Константин Данин?
– В последнее время нигде. То есть работает, конечно, но дома.
– Дома? – Стрельников явно заинтересовался услышанной информацией. – Неужели нигде не ценят гения?
– Гением быть трудно, Виктор. – Учительница сделала вид, что не заметила иронии в словах милиционера. – У них несколько иные представления о том, что такое успех или счастье.
– Это меня и пугает. Если Данин нигде не работает, значит, в момент убийства он мог находиться в квартире.
Вишневская скептически посмотрела на старшего лейтенанта.
