Больше смотрели и слушали. Правда, однажды Ренат дал там в морду одному из гостей, и во вмиг образовавшейся свалке чуть не воткнул ему в задницу случайно подвернувшуюся отвертку – парень бросил в кухонную раковину окурок, да еще вдобавок и плюнул туда, Ренат сделал ему резкое замечание, а тот не менее резко отреагировал. Ну, и началось.
Сам-то хозяин квартиры, долговязый и добродушный Дима Комиссаров никогда бы замечания не сделал – постеснялся бы просто. В итоге еле растащили, отделался парень легким испугом. А нечего гадить в гостях. Что это вообще такое? Как можно плевать в раковину, в которой для тебя, козла, только что мыли стаканы?
Ныне, говорят, тот нечистоплотный дятел работает ведущим на радио «Свобода». Что, впрочем, и неудивительно. Если человек гасит окурки в общей мойке для посуды, то продать за деньги родную страну ему ничего не стоит.
– Мы уже пришли, кстати, – я показал на знакомую пятиэтажку.
– А чего ты сначала не позвонишь другу-то своему? Или здесь так не принято?
– Да нет, просто утро сейчас, а в такое время он дрыхнет без задних ног. Сейчас прямо в дверь и постучим.
Мы поднялись на этаж, я нажал кнопку звонка. Безрезультатно. Я приложил ухо к двери. Оттуда отозвалось глухой тишиной. Я пожал плечами и достал мобильник. К моему удивлению, трубку сняли после первого же гудка.
– Алло, Стас? Ты что, не спишь, что ли? Ты вообще где?
– Как где?! – Я едва различал фразы за каким-то гулом. – Ты шо, с ума сошел? А де я, по-твоему, могу сейчас быть?
– Да хрен тебя знает.
– Да на Майдане я, старик, – проорало из трубки. – На Майдане! И не только я. Весь Киев тут! Давай, двигай сюда, тут найдемся!
– Это черт-те что! – Трубка замолчала; я поднял взгляд на Рената и снова пожал плечами. – Они тут, кажется, реально с ума посходили. Если уж Стас туда поперся...
К Майдану валили толпы народа. Крещатик и все окружающие улицы были забиты битком, но толпы, стремившиеся на главную площадь страны, не редели. С импровизированной сцены кто-то заполошно орал в громкоговоритель. Порой толпа срывалась на скандирование фамилии одного из кандидатов. Подавляющее большинство людей несли на себе какую-либо печать оранжевого цвета: флажок, жилетку или просто ленточку на одежде.
Длинными рядами стояли палатки. В них, очевидно, жили те, кто приехал поддержать своего кандидата издалека. Там и сям бродили девушки с электрочайниками, разливавшие замерзшим «революционерам» горячие напитки; где-то сбоку надували огромный воздушный шар с надписью «Украина»; откуда-то со стороны, судя по звуку, лупили в тамтамы. Под этот глухой стук над площадью неслась, окончательно оглушая разум, зомбирующая речевка: «Разом нас багато!».
