Тогда почему у него нет наколок?! Свел, это теперь не модно.
Почему копается сыщик? Безусловно, семья Горецких является слабой зацепкой в этом деле. Ведь Василий мог быть родом из добропорядочной семьи, но на жизненном пути внезапно встретил преступных элементов и скатился по наклонной. Да, нужно внедриться в криминальную малину и попытаться все выяснить на месте. Кто станет внедряться? Только не она. А если внедряться захочет Алена, которую вечно тянет на приключения?! До этого довести нельзя! Лучше потерпеть немного и подождать, пока Василий все вспомнит сам. К тому же, терпеть стало гораздо легче, он далеко и появится только к вечеру. И все это время Снежана может жить спокойно.
Ее размышления прервал звонок в дверь. Она никого не ждала и первым делом поглядела в глазок. За дверью стояла Варвара Владимировна и ядовито улыбалась.
— Держите, милочка, вам просили передать.
Соседка протянула ей маленькую запакованную в целлофан коробочку.
— Кто просил передать? — поинтересовалась Снежана.
— Незнакомый маленький мальчик, — пожала плечами та. — Я его первый раз видела в нашем дворе. Представляете, дорогая, у него на футболке стоят цифры, словно он из многодетной семьи и его только что подсчитали! Разве можно ходить по улице с цифрами на футболке?! Любой маньяк, ведущий счет своим жертвам, за это зацепится. Слышали, а в соседнем квартале снова расчлененка! Только на этот раз правоохранительные органы скрывают от населения правду. Говорят, что она случилась на рынке и это была свинья. Какое свинство с их стороны! А слышали…
— Спасибо, Варвара Владимировна. Я пойду, у меня вода в ванной переливается, — соврала Снежана и захлопнула дверь.
Соседка не обиделась, она привыкла к подобному обращению.
Предчувствуя недоброе, Снежана дрожащими руками вскрыла коробочку. Там оказалась пудра. Новая, нетронутая, только что из магазина. В пудре лежала записка.
— «Отдай, иначе умрешь!».
Машинально кинув записку на стол, Снежана дотронулась пуховкой до гладкого слоя и, поглядев в зеркальце пудреницы, напудрила нос.
— Спасибо за подарок, — вздохнула она, — но мне этот тон не подходит.
Дым в частном доме семейства Огурцовых-Копейкиных стоял коромыслом. Степанида Трофимовна ловко снуя грузным, на первый взгляд, казалось бы, неповоротливым, телом по небольшой кухне одновременно жарила сухари и поглядывала в окно, где во дворе в песочнице возилась парочка внуков, перепачканных до такой степени, что узнать, кто конкретно возился в песке, можно было только хорошенько отстирав их обоих. Во время очередного выглядывания бабули в окно один из них со всего маху ударил другого лопаткой по голове, тот другой заорал, больше от обиды, чем от боли, и принялся тереть грязными кулачками сопливое лицо, все больше принимая неузнаваемый вид.
