— Вот Кострома, — Клементина, смахивая набежавшую слезу, ткнула пальцем в школьную фотографию, на которой выстроились в два ряда разномастные девочки. — Я тогда училась в пятом классе, была хорошисткой. Ах, время, время, куда ты летишь, не позволяя оглянуться назад?! Может быть, мне начать писать стихи?! А, я знаю, сын скажет, что с него достаточно моих картин. А тогда, — Клементина потыкала в худого нескладного ребенка с испуганными глазами на поллица, — я мечтала стать балериной! А стала женой профессора антропологии, — вздохнула Клементина, — подарив ему всю молодость, да что молодость, я подарила ему жизнь, бросив к его ногам свои мечты.
Она закрыла глаза.
Снежана укоризненно поглядела на Горецкого, словно тот был виноват в том, что из Клементины Матвеевны не получилась балерина.
— Зато мама рисует теперь, — пожал тот плечами.
— Не рисует, сколько тебе можно говорить, а пишет. Я пишу маслом на холсте, — Клементина вернулась к снимкам.
Пока хозяйка дома купалась в воспоминаниях, Василий разглядывал фотографию нескладных одноклассниц. Зорким соколом он разглядел подписи под снимками, и указал на тот, под которым стояло «Валентина Копейкина».
— Мама?
Пухлая девица с выпяченным рахитичным животом и выражением лица, как ударенного пыльным мешком, тоскливо взирала со снимка на мнимого родственника. Ее торчавшие в стороны куцые косицы, казалось, удивлялись его заявлению больше самой Валентины.
Но Клементина не стала выяснять, каким это образом Василий узнал в пухлой девочке маму, а горько разрыдалась на груди Алены Крошкиной.
— Да, — говорила Алена, поглаживая вздрагивающую спину Клементины, — он ее сын, представляете? Он ваш родственник! Не нужно его жалеть, это же радость, что он нашелся.
— Я не его жалею, — всхлипнула Клементина, — а себя. Годы прошли, лучшие годы прошли. Ах, извините, мне взгрустнулось.
— Зато теперь у вас есть Василий! — продолжала гнуть свою линию Алена.
— Василий, да, Василий, — расплылась в улыбке Клементина и послала ему воздушный поцелуй, в ответ на который Копейкин нервно подмигнул Клементине.
— И что вы этим добились? — поинтересовался Туровский, направляя автомобиль в сторону города.
— Они его признали! Признали Василия! — Алена радостно махала обеими руками вышедшим проводить их на улицу Горецким.
— И пригласили опять, — довольно хмыкнул Копейкин.
— К чему вам это? — продолжал допытываться сыщик, — вы же не сын Валентины и прекрасно это знаете.
— Он не сын?! — изумилась Снежана, округляя и без того огромные глазища.
