— Он такой красивый, Надь… и сильный. Рядом с ним я словно принцесса… — Люба засмущалась.
— Ты и так принцесса. Продолжай…
— Высокий, пепельный блондин. У него серые глаза, хорошо одевается… и ему идет черный цвет… В голове возник образ одного из мужчин, что рассказывали нам в школе про академии…. Только как его зовут я тогда прослушала….
— Его зовут Павел. Думаю, он тебе понравится…
— Эм, ну да, наверное…
— Что-то не так?
— Да нет, почему… просто я за тебя очень рада, но это значит, что ты мне времени меньше уделять станешь… — призналась я, опустив глаза.
— Постараюсь этого не допустить — от теплой улыбки Любы мне на душе стало легче, я поверила своей подруге. Попрощавшись с ней и сделав уроки, я заперлась в своей комнате, мне хотелось побыть наедине. Наедине с Аркелем. Он заговорил первым: «Тебе не стоит знакомиться с Павлом. Он опасен»
— Знаю, карты уже все мне рассказали… — я легла на кровать и уперлась носом в подушку. «Надежда…»
— Да, Аркель? «Надеюсь, ты понимаешь…» Что я должна понять? Что мы не можем быть вместе? Что я кажется реально втюрилась, это я должна понять? Или то что мои чувства отвергнуты и растоптаны? «Не надо так…» Я разревелась. Снова. Почувствовав на своем плече его руку я не стала поднимать глаза, испугавшись что он растает. Или что это вообще глюк. Пусть лучше чувства, чем зрение, все равно приятно.
Следующий день внес в школьную жизнь куда больше разнообразия, чем обычно.
Не для всех, как оказалось — только для избранных. Увидев Полину, нашу умершую до нового года одноклассницу, на первом этаже, возле учительской, мы с Любой ошарашено переглянулись. Казалось, никто кроме нас не замечал ее, а сама Полина шла, понурив голову. До тех пор пока не увидела, что мы смотрим на нее…
— Привет — поздоровалась она, что довольно странно.
— Привет — нерешительно ответила Люба.
— Как хорошо! А то я испугалась, что все решили меня игнорировать… Не знаете что случилось?
— Ты умерла… — констатировала я, когда сквозь девушку пробежала пара первоклашек.
— Я? Что?.. Умерла?.. — никак не могла поверить Полина, но очевидно за эти дни аргументов в правоту наших слов накопилось предостаточно.
— Да, прости… — высказала соболезнование Люба. И это не смотря на то, что при жизни Полина ее, мягко говоря, не любила.
— Ясно… — Полина развернулась и зашагала прочь.
— Да уж, не повезло ей… — с сарказмом заметила я.
— Надь, иногда ты такая… жестокая…
— Люб, перестань. Как можно ее жалеть? Она над тобой больше всех издевалась. Люба резко развернулась:
