С тех пор, как Бен обрёл голос, Андрей как-то заробел, начал избегать компании, даже в домино резаться перестал. Бен категорически воспротивился подобному образу жизни. Он так и заявил:
— Житие такое свинское есть!
Не то чтобы куль стал исполняющим обязанности ума, чести и совести, но окаянный отросток слова в простоте не давал сказать: всё ему здравствуйте-простите да пожалуйста-мерси, а уж о рукоблудии и вовсе речи быть не могло — запалит, гад! Андрюшка даже прыщами пошёл от острой сексуальной недостаточности.
Ещё уд придумал какую-то сублимацию, благодаря которой, оказывается, все мысли о гребле можно трансформировать (как у Бена только язык поворачивался такие слова выговаривать?!) в полезную энергию.
— Как это? — спросил Андрей.
Оказалось, что сублимация — это как пар. Можно его просто выпустить, а можно с пользой, то есть всякий раз, когда Андрюхе хотелось кому-нибудь присунуть, Бен велел ему заняться делом: например, крестом вышивать или лобзиком выпиливать.
— А может, лучше с пользой? — взмолился Опарыш, когда в очередной раз был приведён буквально за куль в музей для духовного роста.
— Андрюшенька, это и есть польза. Ты же столько энергии вхолостую тратил!
— Так это что — мне теперь только самостоятельно?
— Я говорю — сублимация, а не другое слово.
— А если я жениться захочу?
— Су! Бли! Ма! Ци! Я! Рано тебе ещё жениться.
Всё, в общем, оказалось не так страшно, и даже полезно: Бен вымуштровал Опарыша настолько, что тот вполне сносно мог шить, варить, вязать, крутить гайки и ревизировать кран-буксы. Оказывается, руки сами знают, что делать… эй-эй, СУБЛИМАЦИЯ, вам говорят!
Впрочем, дальше мелкой моторики дело не шло. На выставках Андрей надолго застывал перед обнажённой натурой, в библиотеках брал почему-то «Playboy» и прочую специализированную литературу по данной тематике, самый серьёзный фильм, который он посмотрел, был «Калигула» итальянского режиссёра Тинто Брасса. А уж во сне… Что Опарыш видел во сне, говорить мы не будем, но по утрам Бен выглядел не самым лучшим образом и обиженно молчал до самого завтрака.
Разумеется, лучше лопатой работать, чем сублимацией заниматься. И обо всяком меньше думаешь, и Бен молчит в тряпочку.
Коллеги на Андрюху не особенно обращали внимание. Чёрствость их душевная проистекала вовсе не из-за презрения к говорящему уду, нет! Андрей бы здорово удивился, если бы узнал, что бригада втихомолку гордится Беном. Просто работы по рытью тоннеля шли немного не так, как планировали «бурильщики». Прямо скажем — куль Андрюхин как в воду смотрел: земля постоянно осыпалась, так что Игорю с Лёхой пришлось выдумывать специальный бандаж для укрепления стенок. На это уходила масса времени и материала, а так как металл тибрили казённый, требовалась осторожность и чувство меры, чтобы не спалиться раньше времени. Да ещё и копать приходилось.
