Меня это как-то не тронуло, зато Билли охватил азарт. Такой уж он человек — энтузиаст своего дела.
— Народ буквально встает на голову! — восклицал он, а в глазах его пламенел огонек фанатизма, как бывает всякий раз, если Билли почует материал, от которого читатели «Глобуса» затаят дыхание. — И не просто народ, а народы — нации, культуры, цивилизации. Если устроить экскурс в историю, легко обнаружить параллели между циклами солнечной активности и значительными историческими событиями. Возьмем, к примеру, год 1937-й, когда было много апоплексических ударов. В июле этого года цикл активности Солнца взлетел до максимума, а индекс Вольфа[2] равнялся 137!
Ученые абсолютно уверены, что периоды возбуждения народных масс объясняются резким изменением нервных и психических характеристик человечества, происходящим во время максимума солнечных пятен, но никто толком не знает причин подобных изменений.
— Ультрафиолетовые лучи, — выговорил я сквозь зевоту, припомнив, как читал что-то эдакое в журнале.
Билли пошевелил ушами и продолжал:
— Очень вероятно, что ультрафиолет играет здесь немалую роль. Сами пятна не являются центрами значительной эмиссии ультрафиолета, но они могут являться причиной изменений в атмосфере Солнца, что, в свою очередь, влечет увеличение продукции ультрафиолета.
Большая часть попадающих на Землю ультрафиолетовых лучей расходуется на преобразование кислорода в озон, но на поверхности колебания его интенсивности могут достигать двадцати процентов.
А ультрафиолет вызывает определенные изменения в человеческих железах, особенно в эндокринной системе.
— Чушь собачья, — равнодушно заметил Герб, но Билли ничто не могло удержать, и он выложил козырь:
— Ну, тогда скажем, что колебания солнечной активности, связанные с пятнами, влияют на характер психики и интеллектуальный облик всех людей Земли. Иными словами, поведение людей определяется циклами солнечной активности.
Сравним, скажем, усредненные показатели Доу-Джонса[3] с солнечными пятнами, и тогда обнаруживается, что они явно подвержены воздействию Солнца. В 1928-м и 1929-м годах было много пятен. Осенью 1929-го солнечная активность резко снизилась, и рынок лопнул. В 1932-м и 1933-м он скатился на самое дно, и то же самое случилось с пятнами. Уолл-стрит[4] следует за солнечными пятнами.
— Ну, так давай наставим побольше этих пятен, — с издевкой сказал я, — и наступит всеобщее благоденствие. Мы будем прямо-таки купаться в богатстве.
